Гарторикс. Перенос

Микка с мужем что-то кричали про номер, поднимая упавшего старика. Линди, отпихивая лезущих под руки близнецов, дрожащими пальцами разрывала упаковку с сенсорным пластырем. Сара подсовывала под спину непонятно откуда взявшуюся подушку и требовала, чтобы все немедленно успокоились, а Грета, вцепившаяся в своего кролика, взяла себя в руки и принесла наконец воды с дезинфектором – промыть прадедушке ссадину на виске.

Гордон с трудом повернул голову и посмотрел в угол веранды – туда, где стояла суматранская орхидея, всё еще покрытая бледно-розовыми цветами. Ее глянцевые мясистые листья и резные полупрозрачные лепестки замерли в предгрозовом ожидании. Место, откуда он отломал отросток для Эмбер Джиу, до сих пор не заросло, и оттого орхидея выглядела скособоченной, как древний старик с синтетическим коленным суставом.

«София убьет меня, когда я расскажу ей об этом, – подумал Гордон и вдруг расхохотался во всё горло, перепугав несчастного кролика на руках у Греты. – Она меня просто убьет!»

Глава 28. Эштон

Мастер Сейтсе пришел под вечер, когда белое солнце скрылось за высокой стеной Ангара. Эштон не сразу учуял его: бордово-коричневый запах сознания сливался с кровавыми сумерками, заполнившими внутренний двор.

Восемнадцатый больше не шевелился. На его шелушащемся теле, сваленном в кучу, как сломанная игрушка, жили одни глаза. Веки не поднимались, так что глаза оставались открытыми, слезясь на ветру и пульсируя черными вертикальными зрачками.

Мастер Сейтсе шевельнул ногой морду Восемнадцатого. Пасть драка раскрылась, и из нее вывалился скользкий распухший язык.

– Ты знал, что он подслушал ваш разговор с Халидом, – сказал мастер Сейтсе, глядя на Восемнадцатого, но обращаясь к Эштону. – Откуда?

Эштон молчал. Мастер Сейтсе повернулся к нему и положил перепончатую лапу на рукоять электрокнута.

– Этот разговор может быть очень коротким или очень длинным, – сказал он. – В твоих интересах сделать его как можно короче.

– Я услышал, как Восемнадцатый ходит за рабочим бараком, – произнес Эштон и увидел, как от бордово-коричневого сознания отделяется узкий хлесткий язык.

Сухой треск электрокнута раздался вхолостую – тело Эштона метнулось в сторону, и удар пришелся по самому краю вздыбленного спинного гребня. Мастер Сейтсе осклабился, показав полную пасть длинных желтых зубов, поймал хвостом цепь, на которую был посажен Эштон, и принялся наматывать на свою хвостовую пику, подтаскивая к себе упирающегося драка.

– Не люблю, когда из меня делают идиота, – сказал он, вынимая парализатор. – Особенно такие, как ты.

– Я просто услышал его, – в панике пробормотал Эштон, – когда он шел за бараком…

– Вы хитрые злобные твари, – прошипел мастер Сейтсе, рывком заставляя Эштона наклонить голову. – И никогда ничего не делаете просто так. Откуда ты знаешь, что услышал именно его? Ну?

Цепь натянулась до предела. Игла преобразователя разрывала Эштону горло. Задыхаясь, он раскрыл пасть, и слова выскочили сами собой:

– Я… почувствовал.

Цепь ослабла и со звоном упала в пыль.

– Ты ищейка, – без всякого удивления произнес мастер Сейтсе.

Эштон вздрогнул и посмотрел на Восемнадцатого. Соломенный запах его сознания вспыхнул, как синтетическая свеча, хотя тело и глаза остались неподвижными.

– Расслабься, – сказал мастер Сейтсе. – Этот всё равно уже никому ничего не расскажет.

Эштон изумленно взглянул на него.

– Разве меня не должны теперь казнить? – вырвалось у него.

– Должны, – мастер Сейтсе усмехнулся и сунул парализатор с электрокнутом обратно в чехлы. – Зря ты это сказал, конечно. Мог бы стать чемпионом и заработать Ангару десятки тысяч. А теперь придется решать, что с тобой делать…

«…так, чтобы об этом никто ничего не узнал». Эта мысль была столь очевидной, что Эштон даже не понял, была ли она в бордово-коричневом запахе мастера Сейтсе, или он просто ее угадал.

После отмены выезда мастер Сейтсе не мог убить его просто так, не вызвав подозрений и проверок. Судя по реакции Халида, когда его увозили, прим догадался о даре Эштона. Халида, скорее всего, допросят, и тот факт, что Ангар D13 выставлял на бои ищейку, неизбежно вскроется. Тогда Банк Памяти придет за ищейкой – и за хозяином Ангара, нарушившим главный закон Арены.

Ярость, клубившаяся в самом центре бордово-коричневого сознания, яснее слов говорила, что Эштон прав.

– Что будет с Халидом? – на всякий случай спросил он. Мастер Сейтсе смерил его холодным внимательным взглядом.

– Его тушки пойдут с молотка, – сказал он, поворачиваясь, чтобы уйти. – Ангару надо возместить убытки.

На следующий день у стены появился Лламано. За ним шел молодой бриген Дрю с парализатором наготове. Не глядя в глаза Эштону, Лламано несколько раз обернул ему длинной цепью морду и хвостовую пику, пропустив через кольцо на ошейнике преобразователя. Теперь при малейшей попытке раскрыть пасть или встать в боевую стойку игла грозила распороть Эштону горло. Лламано отстегнул его от стены и, подгоняя легкими тычками, повел на другой конец Ангара, за дальние склады.