Гарторикс. Перенос

– Ты не понял, – Мия зажала руки между коленями, чтобы не дрожали. – Мне нужен реальный доступ. С цифрами.

Гатто вытаращил на нее свои рыбьи глаза – и вдруг расхохотался. Несколько посетителей обернулись на него, женщина, забиравшая кофе на вынос у стойки, неодобрительно покачала головой. Гатто достал из диспенсера на столе салфетку и вытер лоснящиеся щеки, фыркая себе в руку.

– Да уж, – наконец пробормотал он, поднимаясь со стула. – Чувства юмора тебе не занимать.

– Подожди, – быстро сказала Мия. – А кофе?

– Некогда, – отрезал он, повернулся и пошел к выходу. – Допивай – и марш на рабочее место.

Его толстый затылок, покрытый полупрозрачной щетиной, нависал над жестким воротником офисной рубашки двумя плотными розоватыми складками, похожими на что-то вроде улыбки. Мия наклонилась вперед и быстро сказала ему в спину:

– Тебе привет от малыша Томаса.

Гатто вздрогнул. «Улыбка» на его затылке разъехалась в разные стороны и превратилась в гримасу.

Он обернулся. Пару мгновений они сверлили друг друга глазами, а потом Гатто шагнул к столику и навалился на него животом, заставив Мию вжаться в спинку стула.

– Пусть он сам придет и всё скажет, – произнес Гатто вполголоса. – Поняла?

– Он просил передать… – начала было Мия.

– Я не веду дел с посредниками, – перебил Гатто, глядя на нее с какой-то новой незнакомой ненавистью. – А теперь встала и пошла в кабинет. Как обычно.

Мия похолодела, вспомнив бесцветный голос, приглушенный мягким подголовником. «Пока ты делаешь всё как обычно».

– Я подожду, – негромко сказала она, пододвигая к себе стаканчик с капучино.

Гатто вцепился в края столика с такой силой, что у него побелели ногти.

– Ты что делаешь, тварь? – прошипел он, брызнув слюной ей на подбородок.

Мия пожала плечами, неторопливо доставая салфетку из диспенсера.

– Не могу же я быть на звонке по утилизации номеров, – сказала она, – если у меня нет доступа к статистике.

Сервер, к которому отвел ее Гатто, находился на 28 этаже корпуса Эвтерна; десять этажей под ним занимал отдел утилизации. Чтобы не попасться никому на глаза, они вызвали гостевой лифт и поднялись наверх до первого открытого парка, а оттуда по пожарной лестнице спустились в серверную. Скачивание данных заняло около двух минут. Потом они разделились: Гатто поднялся обратно в парк, а Мия вызвала лифт для сотрудников, молясь, чтобы все, кто знает ее в лицо, были уже на звонке по утилизации.

На 18 этаже лифт остановился, и в кабину вошел молодой белый парень в рабочем комбинезоне. Он скользнул по ней равнодушным взглядом и отвернулся к дверям.

Уязвимость, которую обнаружил Гатто, позволяла ему заходить на локальный сервер любого сотрудника для дистанционного устранения неисправностей. Чтобы что-нибудь починить, сотрудник должен был отправить запрос в техподдержку; если по каким-то причинам это не получалось, у техподдержки был мастер-код, который мог самостоятельно генерировать запрос на ремонт с любого локального сервера, автоматически открывая к нему технический доступ.

Каждый раз перед звонком по утилизации Гатто заходил на локальный сервер Мии и заносил туда запись о наличии доступа к статистике, которая автоматически генерировалась в архивных логах за прошлый год. После звонка Гатто удалял запись, но архивные логи редактировать было нельзя, поэтому многочисленные записи о получении доступа копились в них вместе с записями о том, что Гатто использовал мастер-код для технического доступа на локальный сервер Мии: их тоже нельзя было удалить.

Ни в архивные логи, ни в логи техподдержки без специального запроса никто не лез.

При стандартной проверке служба безопасности смотрела только на то, что имело отношение ко времени конкретного звонка, – на котором с текущими логами было всё в порядке.

Пока всё шло как обычно и Мия была «хорошей девочкой», никаких поводов для специальных запросов и разбирательств не возникало. От этого зависела вся схема – именно поэтому Гатто не мог допустить, чтобы Мия не появилась на звонке; но и давать ей доступ дистанционно второй раз за день было бы подозрительно. Оставалось прямое скачивание с серверов отдела утилизации; это была не вся информация, которую требовал Дерек, но, пожалуй, самая важная ее часть.

Мия вбежала к себе в кабинет через двенадцать минут после начала звонка, боясь хоть на секунду разжать потный кулак, в котором лежал микроскопический кубик чипа. Коснувшись рукой экрана, чтобы затемнить стены, она прижала кулак к животу, накрыла его свободной ладонью и крутанулась в рабочем кресле навстречу обступившим ее голограммам с сердитыми взглядами.

– Прошу прощения, – задыхаясь, сказала она. – Непредвиденные трудности первого триместра. Срочно пришлось отлучиться.

– Как вы себя чувствуете, Мия? – участливо спросила Глория.

– Всё в порядке, – Мия смущенно улыбнулась. – Просто не стоило так плотно завтракать.