Где ваш дом, дети?..

На уютной лесной опушке жила-была звонкая воробьиная семья. Папа-воробей и мама-воробьиха с утра до вечера летали по делам. А детишки-воробьишки играли, ссорились и мирились — в общем, занимались обычными ребячьими делами.

         Мы — веселые девчонки.
         Мы — веселые мальчишки.
         Наши песни очень звонки.
         Мы — малышки-воробьишки.
Мы с утра по веткам скачем,
Мы устраиваем драки.
Не умеем мы иначе,
Воробьишки-забияки.
         Вкусных червяков и зёрна
         Нам приносят папа с мамой,
         Мы хватаем их проворно
         С ненасытностью упрямой.
А потом опять хохочем,
А потом опять играем.
Так живем мы в доме отчем
Над лесным пушистым краем…

Звали воробьишек так: Чирик, Чивик, Чулик, Чивка, Чирка, Гук. Всё они облазают, всё высмотрят и обсудят. А когда устанут от беготни, начинают дразнить Гука, чтобы не скучно было. Гук — большой, неповоротливый, черный.

— Ты какой-то неправильный! — говорит Чирик.

— Ты, наверное, ворона! — говорит Чивик.

— Воробьи такими не бывают! — говорит Чулик.

— Все перья перекошены — как с чужого плеча! — говорит Чивка.

— Кто тебя полюбит, нескладеху! — говорит Чирка…

Гук и сам чувствовал, что не похож на других. Он молча слушал братцев и сестричек и не возражал. Когда ему совсем грустно становилось, он уходил в лес и пел свою песенку.

         Я не знаю, кто я такой,
         Каково мое имя?
         На меня махнули рукой.
         Кто всерьез меня примет?
А я, может быть, самый внимательный,
Самый щедрый и самый заботливый,
Самый ласковый, обнимательный.
Самый добрый и нерасчетливый.
         Все хотят меня заклевать,
         Но за что же, за что же?
         Где отец мой и где моя мать?
         Кто понять меня сможет?
А я, может быть, самый внимательный,
Самый щедрый и самый заботливый,
Самый ласковый, обнимательный,
Самый добрый и нерасчетливый…

Однажды Гук спросил:

— Что же мне делать? Как узнать, почему я такой?

— А ты сходи к сове! — сказал Чирик.

Говорят, она мудрая, — сказал Чивик.

— Своим клювом она любую тайну раскусит, — сказал Чулик.

— А глаза у нее большие, как Луна! — сказала Чивка.

— Она тебе все объяснит, — сказала Чирка…

Целый день искал Гук сову и только к вечеру нашел. Сидит она в чащобе на березовом пне и мурлыкает что-то. Гук прислушался и вот какую песенку разобрал.

         Легко ли это — быть совой,
         Быть вечно на посту,
         Глядеть бессонной головой
         В ночную темноту!
И все на свете понимать.
И видеть, что Луна,
Как будто ласковая мать,
Вниманием полна.
         И сожалеть о тех, что спят,
         Всей мудростью совы —
         Они от головы до пят
         Как будто бы мертвы.
Лишь умный ночью на посту.
Лишь умным не до сна.
И понимают красоту
Лишь совы да Луна…

— Здравствуй, сова! — сказал Гук.

— Ты кто? — спросила сова.

— Я не знаю.

— Зато я знаю. Сейчас вспомню… Ты — кукушонок!

— А что это значит?

— Это значит, у тебя никогда не будет своего дома.

— А мама с папой у меня есть?

— Твои родители — кукушки.

— А как их найти?

— Путешествуй, спрашивай…

Отправился Гук на поиски родителей. Идет и поет:

Пока смеюсь, в моей груди как будто в яркий сад окно.
Что? Неудача впереди? Разлука? Слезы? Все равно!
На небе мало ль было туч? Но побеждает солнца луч,
И ты таинственно могуч, как бог, пока тебе смешно…

Вдруг песенка прервалась, потому что Гук увидел кого-то белого и пушистого.

— Какой ты мягонький! — сказал Гук. — Тоже, наверное, птенец?

— Я заяц.

— А что значит быть зайцем?

— Это значит: бояться и смеяться. Бояться, что кто-то тебя съест. И смеяться над тем, кто хочет тебя съесть.

— А ты не знаешь, где мои родители? Они кукушки.

— Не знаю. Но если услышу про них, я тебя догоню.

— Спасибо, зайка! — сказал Гук и отправился дальше. Он шел и пел.

Пока смеюсь, в моей груди как будто в яркий сад окно.
Что? Неудача впереди? Разлука? Слезы? Все равно!
На небе мало ль было туч? Но побеждает солнца луч,
И ты таинственно могуч, как бог, пока тебе смешно!
А если в гневе голова и злые плещутся слова,
Глаза — как дохлая плотва, как ржавое веретено.
И думаешь: «Смеяться? Нет! Пускай смеется тот, кто сед!
Он видел свет прожитых лет, а у меня в душе темно!..»
Смех — пограничная черта… Но правит миром Доброта,
И у последнего крота найдется яркое зерно.
Один живет, как будто спит. Второй, как злой шакал, вопит.
А третий годы просидит за картами и домино…
Но улыбается малыш: «Ах, глупый мир! Ты так болишь!
Как будто, кроме трудных слез, тебе другого не дано!
Засмейся, и любой вопрос, оттаяв, сделается прост,
И ты дотянешься до звезд, живя красиво и умно…»

— Кто тут хулиганит? — вдруг раздался голос из-под земли, и оттуда высунулся недовольный коричневый зверек. Он щурился и моргал, хотя вокруг была уже настоящая ночь.

— Ты птенчик? — спросил Гук. — Ты тоже кукушонок?

— Я взрослый и преуспевающий крот.

— А ты добрый?

— Мне некогда быть добрым! Мне надо преуспевать!

— Преуспевать — значит, быть одиноким, да?

— Какой ты глупый! Слушай и запоминай!

Я блаженствую в теплом жилище.
И пускай позавидуют мне!
Ах, как много одежды и пищи,
Ты ее не износишь во сне,
Ты ее не сжуешь и во сне!

Я все понял, всего я добился,
Я во всем в этом мире успел.
Не постился и не утомился,
Потихоньку до счастья дорылся,
От любых непогод уцелел.

Говорят о каком-то там «свете»,
О мерцанье какого-то «дня».
Я не слушаю сказочки эти,
Только норку родную ценя —
Ничего нет светлей для меня!..

— А моих родителей ты не видел? — спросил Гук.

— Какое мне дело до твоих родителей! — сказал крот и спрятался под землю.

Гук подождал — может, он появится, прилег под кустик и уснул. Утром он снова пустился в путь. Шел он, шел и вдруг наткнулся на спящего зверя.

— Эй ты, — проворчал зверь, открывая глаза, — куда торопишься?

— Иду искать папу с мамой.

— А у тебя их разве нет? Вот бедняга!

— А у тебя родители кто?

— Они медведи. Я бы пошел с тобой, но медведь может дружить только с медведем, так меня учат.

Если ты силен безмерно
И при том несуетлив,
Значит, ты умен, наверно,
И красив, и справедлив.

Если ты силен безмерно,
Значит, ты умен, наверно!
При тебе любые звери
Тише солнечных лучей.
Для тебя открыты двери
Без отмычек и ключей.

Если ты силен безмерно,
Значит, ты умен, наверно.

Мы не любим всяких вредин,
Подхалимов, злюк, хитрюг,
Лишь медведь, дружа с медведем,
Знает, что такое друг!

Если ты силен безмерно,
Значит, ты умен, наверно…

— А про кукушек ты не слышал?

— Папа говорит, что они от зависти мешают чужому счастью.

— Будь счастливым всегда! Я тебе не помешаю!..

Гук долго шел, никого не встречая. И загрустил. Чтобы себя приободрить, он запел песенку.

         Если дома папа, мама,
         Лампа светит на столе,—
         Это значит, самый-самый
         Ты счастливый на земле.
Если братья, сестры рядом
Все с тобой до одного,—
Это значит, что не надо
В жизни больше ничего.
         Только б знать родную дверцу.
         Знать, что дом твой не вокзал.
         Только б тот, кто дорог сердцу,
         Никогда не исчезал!
Только б знать, что ты с друзьями,
Только б знать — с тобой друзья.
Над полями, над лесами
Светит звездочка твоя..

И тут он увидел рыжего зверя, который подкрадывался к нему.

— Ты чего? — закричал Гук. — Я маме скажу!

— У тебя мамы нет! Я все подслушала!

— Ой, кто там? — крикнул Гук. — Обернись!..

Лиса обернулась, и Гук спрятался за дерево.

— Что ты зря кричишь?.. Где, где ты?.. Забрался небось на дерево?..

Лиса уселась на землю и, подняв голову, стала ждать. При этом она напевала.

         Я рыжа, рыжа, рыжа,
         Я хитра, хитра, хитра,
         Зайцы ждут меня, дрожа,
         Ждут и курочки с утра.
И любой, кто не хитер,
Попадет ко мне на зуб.
Я как будто бы костер —
В нем сгорает тот, кто глуп.
         Никому не одолеть
         Сети, свитые лисой.
         Я сильнее, чем медведь.
         Я быстрее, чем косой.
Не сумеешь обмануть —
Не сумеешь победить.
Только в этом жизни суть,
Только в этом к счастью нить…
         Я рыжа, рыжа, рыжа.
         Я хитра, хитра, хитра.
         Зайцы ждут меня, дрожа.
         Ждут и курочки с утра…

— Ку-ку!.. — вдруг прозвучало с соседнего дерева.

— Кукушка, — крикнула лиса, — сосчитай мои годы!

— Ку-ку… — сказала кукушка и замолчала.

— И все?.. — спросила лиса с досадой. — Глянь-ка, нет ли там птенчика не ветках?

— Нет! — сказала кукушка.

— Вот негодник! Обманул! Пойду других искать!..

Лиса удалилась, напевая свою песенку.

— Мама, — крикнул Гук, выйдя из-за дерева, — это я, твой сынок!

— «Мама», «сынок» — непонятные слова! — сказала кукушка. — От них делается скучно!

— Мама, где твой дом? Пойдем туда!

— Еще одно непонятное слово! У меня нет дома!

— Тогда построим его, хорошо? И будем жить вместе!

— Я ни с кем не могу жить вместе! Я наблюдаю за временем, я им распоряжаюсь! Всякие мелочи не для меня!

         На перекрестиях дорог сижу в засаде,
         Я не жалею рук и ног — чего же ради?
         Слежу за временем, связать пытаюсь нити,
         Когда какая-то гроза разъединит их!
Есть у других и дом и сын, а мне не надо.
Отдам я годы, дни, часы другим в награду.
Мне не понять, зачем ругать мои вояжи!
Пусть я одна! Пусть я не мать! Но я на страже!..

Кукушка замолчала и улетела. Гук хотел броситься за ней. И вдруг услышал крики:

— Ой-ой-ой!.. Как больно!..

— Я сейчас!.. Я бегу!.. — Гук бросился на помощь. Он увидел между деревьями того медвежонка, с которым встречался раньше.

— Ой-ой-ой!..

— Что случилось?

— Моя лапа! Она попала в капкан! Папа говорил, что надо быть осторожным! А я не послушался!..

— Сейчас!.. Я помогу!..

Гук попробовал разжать капкан, но ничего не получилось. Тогда он стал ползать вокруг капкана и разглядывать его. В одном месте он увидел маленькую дырочку и сунул в нее клюв. Он повертел клювом туда-сюда, и вдруг капкан, щелкнув, открылся.

— Не понимаю, как я это сделал! — сказал Гук.

— Ура! — закричал медвежонок. — Твой клюв стал ключиком, вот и все!

— Как это просто! — сказал Гук.

Медвежонок прыгал вокруг него и выкрикивал радостную песню:

Как хорошо скакать, бежать, вертеться, кувыркаться!
Как хорошо пройти, смеясь, по тысяче путей!
Как хорошо мальца-птенца любить, как будто братца,
Как хорошо любить всех-всех,
                                             всех-всех лесных детей!
Как хорошо узнать о том, что сила не в почете!
Узнать о том, что доброта и разум всех сильней!
Найдите доброту в душе, и вы весь мир поймете!
Найдите в сердце доброту — и будьте вечно с ней!..

— А ты говорил, медведю нужны только медведи!

— Я спрошу у папы с мамой, почему меня учили неправильно!

— Будешь дружить со мной?

— Буду, конечно!.. Ой, слушай, а вдруг это тебя искали?

— Кто искал? Когда?

— Пролетали тут недавно воробьишки и звали Гука!

— Это меня! Меня звали!

— Сейчас я крикну их!.. У меня голос громкий!..

Медвежонок набрал воздуху в грудь, открыл рот да как закричит:

— Эй, воробьи!.. Гук здесь!..

— Где?.. Где он?.. — послышались голоса, и, откуда ни возьмись, появились братишки и сестренки Гука.

— Здравствуй! — сказал Чирик. — И не сердись! Нам без тебя было скучно!

— Ты наш братик! — сказал Чивик. — Пусть и не похож на нас!

— Мы были глупыми! — сказал Чулик. — Папа с мамой нам объяснили!

— Папа домой нас не пустит, если тебя не найдем! — сказала Чивка.

— А мама сказала, что мы никогда не сможем летать высоко, если ведем себя низко! — сообщила Чирка…

— Спасибо вам! сказал Гук. — Вы такие хорошие!..

Они запели песню воробьишек. И медвежонок пел вместе с ними.