Ген. Очень личная история

«Быстрая и нервная манера ее речи вполне гармонировала с лишенным украшений старинным лекционным залом, где мы сидели. В ее словах не было и тени теплоты или кокетства, – так Уотсон позже отозвался о докладе. – Время от времени я начинал прикидывать, как бы она выглядела, если бы сняла очки и сделала другую прическу»[487]. Она будто намеренно придерживалась сухой и немного отстраненной манеры говорить – читала лекцию, как советские вечерние новости. Но если бы кто-то по-настоящему вник в суть ее доклада (а не прически), он мог бы заметить, что Франклин кружила вокруг грандиозного концептуального прорыва, пусть и с нарочитой осторожностью. «Большая спираль с несколькими цепями[488], – написала она в своих заметках, – фосфаты снаружи»[489]. Ее внутренний взор уже начал улавливать остов этой изящной структуры. Но на докладе она дала лишь поверхностные оценки, демонстративно отказалась уточнять подробности о структуре и свернула этот утомительно скучный академический семинар.

Следующим утром Уотсон оживленно поделился с Криком новостями о докладе Франклин. Они садились на поезд до Оксфорда, чтобы встретиться с Дороти Ходжкин – королевой кристаллографии. Розалинд мало что сказала, обмолвилась только о нескольких предварительных измерениях. Но когда Крик стал выпытывать у Уотсона точные цифры, тот ничего определенного сказать не мог: присутствуя на одном из важнейших семинаров в своей научной жизни, Уотсон не потрудился нацарапать цифры хотя бы на салфетке.

Тем не менее Крик извлек из предварительных умозаключений Франклин достаточно смысла, чтобы поспешить обратно в Кембридж и начать строить модель. Следующим утром они приступили к делу прямо в ближайшем пабе «Орел», куда заскочили перекусить пирогами с крыжовником. Понятно было, что «рентгенографические данные на первый взгляд соответствуют двум, трем или четырем цепям»[490]. Вопрос упирался в то, как увязать цепи друг с другом и построить модель этой таинственной молекулы.

Одна цепь ДНК состоит из сахарофосфатного остова и четырех азотистых оснований, А, Т, Г и Ц, которые прикрепляются к нему, как зубчики к ленте в половинке застежки-молнии. Чтобы расшифровать структуру ДНК, Уотсону и Крику первым делом нужно было выяснить, сколько таких молний в каждой молекуле ДНК, какая ее часть находится в центре, а какая – на периферии. Задача вроде бы не так уж и трудна, но построить простую модель оказалось чертовски сложно. «Хотя атомов было всего полтора десятка, они то и дело вываливались из неуклюжих зажимов, которым полагалось удерживать их на соответствующем расстоянии друг от друга»[491].

К вечернему чаю Уотсон и Крик, всё еще возившиеся с неудобным набором для моделирования, наконец пришли к более-менее удовлетворительному для них решению: три цепи, спирально закрученные друг вокруг друга, с сахарофосфатными остовами в центре. Тройная спираль. Фосфаты внутри. Уотсон и Крик понимали, что «некоторые атомы были расположены слишком близко»[492], но надеялись исправить это, еще немного покрутив модель. Конструкция получалась не особенно элегантной, но, возможно, они хотели от модели слишком многого. Дальше нужно было «сверить ее с количественными данными[493], полученными Рози»[494]. Повинуясь порыву, о котором позже пожалеют, Уотсон и Крик позвали Уилкинса и Франклин посмотреть на их наработки.

Следующим утром Уилкинс, Франклин и ее студент Рэй Гослинг сели на поезд[495] из Лондона, чтобы ознакомиться с моделью Уотсона и Крика. На поездку в Кембридж возлагалось много надежд. Франклин была погружена в свои мысли.

Представленная модель оказалась сплошным разочарованием. Уилкинс нашел ее «не оправдавшей ожиданий», но оставил это мнение при себе. Франклин была не так дипломатична. Одного взгляда ей хватило, чтобы счесть модель полной ерундой. Она была хуже, чем просто неверной: полная противоположность красоты, уродливая, раскоряченная, разваливающаяся – настоящая катастрофа, небоскреб после землетрясения. Как вспоминал Гослинг, «Розалинд разносила их[496] в своем фирменном учительском стиле: „вы не правы по следующим причинам“, <…> которые она продолжала перечислять, пока не оставила от их идеи камня на камне». С тем же эффектом она могла бы запинать модель ногами.

Крик попытался стабилизировать «расхлябанные, разваливающиеся цепи», поместив фосфатный остов в центр. Но фосфаты отрицательно заряжены. Встретившись внутри молекулы, они оттолкнут друг друга, и та разлетится в одну наносекунду. Чтобы решить проблему с отталкиванием, Крик вставил внутрь спирали положительно заряженный ион магния: эта капля молекулярного клея, добавленная в последний момент, должна была скрепить всю структуру. Но измерения Франклин говорили о том, что иона магния в центре быть не может. И, что еще хуже, структура, смоделированная Уотсоном и Криком, была слишком плотной, чтобы вмещать сколь-нибудь значимое количество молекул воды. В своем творческом порыве они забыли даже первое открытие Франклин: заметную «влажность» ДНК.