Ген Рафаила

– Это правда, – эхом отозвался Анатоль.

– Что-то я устала. Обратно уже не дойду, – вздохнула бабка.

– Тихо, тихо, автобусы тут не ходят, дойдем потихонечку, шаг за шагом, – засуетился Красавцев.

– А смысл? Чтобы меня под конвоем увезли в тюрьму? – Она легла на траву, подложив под голову руки. – Я убила двух человек. Мужа и вот… этого.

– Это самооборона в чистом виде, – генерал пытался быть убедительным.

– А что я делала в лесу с кухонным ножом?

– Собирала грибы.

– В пяти километрах от дома? – Батутовна закатила глаза и неожиданно сменила тон: – Какое же прекрасное небо… ты видел сегодняшнее небо, Анатоль?

– Вставайте, мама. Почки застудите, – генерал протянул теще руку.

Она ухватилась за его ладонь и с трудом села. Мириады черных мушек пронеслись перед глазами.

– Не пойду!

– Пойдете! – Красавцев дернул ее за руку, словно упавшее дерево за ветку, и поставил тяжелое тело-ствол вертикально.

Голова закружилась еще сильнее. Батутовна навалилась на генерала, прижалась к его груди, как недавно умирающий Раф. Анатоль обнял тещу за плечи и уравновесил. Она тоже обвила его торс пухлыми ручками, тихо всхлипнув, уперев лоб в подмышку зятя.

Поднялся ветер. Дубы зашелестели остатками листьев, будто аплодировали тем, кто остался на арене. Тем двум, кто стоял, обнявшись, сроднившись в своем одиночестве, принявшим друг друга без покаяния. И тому одному, кто лежал лицом в палой листве, с нержавеющей сталью в сердце. Тому единственному, нежному, преданному мальчику, который наконец встретил маму и, целуя ее веки, виски, щеки, вспенивал ладонями гриву роскошных темных волос…

* * *

Они шли очень медленно. Батутовна семенила, словно пыталась выгладить утюгами-кроксами бесконечно длинную циновку из влажных листьев. Красавцев прилаживался к ее ходу, делая маленькие шажки, поддерживая за локоть.

Моментами он забывался, возвращался к лицу Рафа. Внезапная перемена торжества в чертах зэка на гримасу смерти впечаталась в мозг. И вместе с этим пришло осознание своего кромешного поражения. Своей трусости – так и не выпустил добровольно кортика из рук. Своего незаслуженного освобождения из удушающего плена – старая немощная женщина отследила врага и совершила то, что должен был сделать он. Он – Анатолий Иванович Красавцев, генерал-майор в отставке, сын легендарного разведчика…

Солнечный свет лег на гирлянду опят под знакомым пнем.

«Вот он, бесславный обратный путь», – усмехнулся Анатоль и тут же ощутил неимоверный голод.

Скворчащая сковородка грибов в сливочном масле затмила мысли о жизни и смерти.

– Батутовна… опятушек нарежем? Придем, поедим с картошечкой…

– И правда, – очнулась она, – мяско там в холодильнике, обжарим с лучочком…

Красавцев навалил с горкой грибов в кепку, и дорога домой стала скатертью.

* * *

Они стояли возле плиты, плечо к плечу, как окопные собратья, и на двух сковородках готовили себе еду. Потом жадно глотали, запивали вином, кормили кошек и лису, вьющихся под ногами. Дальше генерал звонил корешам-ментам и докладывал о «поражении на месте задержания опасного преступника» Рафа Икаровича Баилова. Затем он, разомлевший, кемарил в кухонном кресле, слушая раскатистый храп Батутовны за стеной. И это булькающее рычание казалось лучшей музыкой в мире, наложенной на вопли и крики из телевизионного блокбастера.

На экране шел ножевой бой. Постановочный, эффектный, мастерский. По сравнению с ним то, что случилось утром на поляне, было унылой насмешкой…

Генерал нажал на кнопку пульта, вырубив картинку и звук. И вдруг понял, что находится в абсолютной, оглушающей тишине…

Глава 39 Тишина. Последний баттл

От тишины отвлекли опера, прибывшие на Остров. До места убийства пришлось снова идти около часа, давать показания, общаться с коллегами.

Остаток дня Красавцев провел около тела Рафа, пока его не упаковали в черный целлофановый пакет и не погрузили на катер.

Красавцев остался «на телефоне», обещал при необходимости прибыть в город. О Батутовне он не заикался. Как и факте дуэли.

Легенда была такова: гулял по лесу, собирал грибы, Баилов напал внезапно, пришлось обороняться. Следы удушья на шее, следы драки на траве, отпечатки пальцев на рукоятке (пока теща рассматривала небо, Анатоль протер майкой ручку с белочкой и схватился за нее своей ладонью). Траекторию полета ножа никто изучать не будет. Преступник ликвидирован. Генерал и его сын живы. Дело закроют. Без вариантов. Красавцев кормил опергруппу грибами и каждый раз, когда молодые мужики взрывались на кухне от гогота, прижимал пальцы к губам и шипел:

– Тссс… Теща отдыхает, утомилась за день…

Наконец все уехали. От тишины звенело в ушах.