Генерал Бичерахов и его Кавказская армия. Неизвестные страницы истории Гражданской войны и интервенции на Кавказе. 1917–1919

Избранный фактически Войсковым кругом («кучкой карауловцев») Исполнительный комитет являлся «реинкарнацией» Войскового правительства. Наряду с ним продолжала существовать ведомая социалистами казачья фракция Терского народного совета. Раскол в казачьей среде не только не был преодолён, но и углубился. В борьбе за власть в Терском войске быстро выдвигались партии социалистического толка, между которыми тоже было острое противостояние. К весне 1918 г. наиболее влиятельным социалистическим казачьим лидером зарекомендовал себя Георгий Фёдорович Бичерахов. В то время, когда во Владикавказе проходила 7-я сессия Войскового круга, в Моздоке был созван отдельский съезд, избравший Г.Ф. Бичерахова его председателем. С этого момента и до окончательного разгрома терского казачества Георгий Бичерахов являлся лидером политических структур, представлявших антибольшевистское движение казачества.

Д.С. Писаренко так охарактеризовал эволюцию политических взглядов Г. Бичерахова: «По убеждениям социалист и в первое время тянул в сторону крайне левых и большевиков, как и многие другие интеллигенты нашего края… Затем, видимо задетый в личном самолюбии, не поладил с комиссарами и отошёл от Социалистического блока, став яростным врагом Совета Народных Комиссаров. Ушёл он в родную станицу и там, в районе Моздокского отдела, повёл против них работу, соприкоснулся с гущей населения и обратил на себя внимание…»[522]

Георгий Бичерахов обладал необходимыми качествами политического лидера. Неоднократно наблюдавший его на заседаниях и митингах Д.С. Писаренко отмечал, что «человек этот обладал большой способностью вести казаков за собою, умел отлично улавливать их подлинные думы и чаяния, незаурядно энергичный и сильный волей. Не чужд был и демагогии, когда это требовалось для отражения нападения политических противников»[523].

Весенние месяцы прошли относительно бескровно благодаря достигнутому паритету сил между казаками, с одной стороны, и горцами, иногородними и большевиками — с другой, готовых к войне в любую минуту. На некоторое время кажется, что мир возможен. Стало казаться, что самое страшное позади, а приезжавшие из других регионов Северного Кавказа даже говорили, что увидели на Тереке «маленький рай»[524].

Однако мир был возможен только до тех пор, пока не поднимался вопрос о земле. На 3-м съезде трудовых народов Терека, открывшемся 22 мая, этот вопрос стал ключевым. Впервые широко представленные фракции ингушей и чеченцев заявили о срочной необходимости перераспределения казачьих земель — «альфы и омеги всех кровавых столкновений, какие были в области и какие могут быть»[525]. Понимая, что это означает, Терский совнарком предостерёг горцев от «захватнических прав», выражая надежду, что у них терпения «хватит и на этот раз»[526]. Развернулась острая дискуссия, в которой никто не желал уступать. Казаки были в меньшинстве, и в итоге съезд принял «историческое решение»: в целях устранения чересполосицы с ингушскими и чеченскими землями переселить станицы Сунженскую, Аки-Юртовскую, Тарскую и Фельдмаршальскую[527]. Эти станицы уже находились на переднем крае борьбы с горцами, неоднократно подвергались их нападениям, и, по существу, их участь была решена. Поскольку речь не шла о немедленном выселении, а определение условий и сроков этого возлагалось на местные органы власти, это решение можно было считать не худшим исходом для казаков.

Решение о переселении казачьих станиц причудливым образом оказало роковое влияние на судьбу председателя Терского совнаркома Ноя Буачидзе. Ингуши не стали дожидаться организованного выселения станицы Тарской, напав на неё. 20 июня возмущённые казаки прибыли за подкреплением во Владикавказ, в казармы 2-го Терского батальона. Начался митинг. Узнав о происшедшем, сюда приехал Буачидзе. Он выступил на митинге, пообещав защитить сунженские станицы. Однако три винтовочных выстрела оборвали его жизнь..