Гении неба

Капсула сунула мне в карман энергоскафандр, в правую руку — прямоугольник парализатора, в левую — зажженную сигарету и выставила в метре от точки подачи сигнала. Я огляделся.

Весь вид составляли три плоскости — что-то типа асфальта под ногами, из которого через равные промежутки посередине улицы торчала редкая цепочка металлических высоких столбов с шарами светильников наверху; справа и слева от меня примерно через такое же расстояние повторяли друг друга прямоугольники закрытых дверей в трехметровых стенах строений. И все это было прихлопнуто низким, быстро темнеющим фиолетовым небом. Я стоял в круге света как раз у одного из фонарей. Место встречи мне вовсе не понравилось — с любой стороны нужно было бы пройти с километр, не меньше, до перекрестка. А за закрытыми дверями мог быть кто угодно.

На спину мягко легла кошачья лапа чьего-то пристального взгляда, но ни шороха вокруг, ни вообще какого-либо звука, кроме отдаленного легкого гудения электричества. Я вдохнул разреженный, пахнущий Большой Химией, бедный кислородом воздух, и активировал энергоскафандр на проникновение — то есть он включился бы при приближении ко мне на полметра любого предмета и оттолкнул бы этот предмет. Секунды продолжали свой бег — я видел отсчет времени среди многих прочих мелочей в поле зрения — встроенный в меня микропроцессор был подключен к пересечению зрительных нервов — хиазме и умел очень много, несмотря на крохотные размеры. Я назвал процессор видеоскремблером, поскольку он тайно снабжал меня инфо через зрительное восприятие. Я все больше становился киборгом.

Пятьдесят секунд.

Сорок девять.

На сорок восьмой я уловил щелчок. Дверь передо мной плавно скользнула вовнутрь и вбок, открыв темный прямоугольный проем. Затем под шелест одежд неслышной походкой выскользнула она. Замерла, оценивающе рассматривая меня. Я, в свою очередь, глазел на нее, содрогаясь от ужаса. Потому, что передо мной стояла, хоть и нестарая, но невероятно потасканная тощая шлюха, раскрашенная как индеец на тропе войны. И пахнущая примерно так же. Я очень нехорошо подумал про наклонности Отшельника, а вслух только вздохнул. В поле зрения давно горел значок готовности психополя в режиме имитации местного языка — то есть аборигенам бы показалось, что я говорю на их родном языке.

— Монета есть? — открыла рот дама, и я сразу вспомнил Татьяну. Дама крутила в руках маленький каплевидный предмет, перламутрово поблескивающий пластиком. Я привалился к фонарному столбу и выбрал стиль пьяного: нетвердо взмахнул рукой и нетрезво пробормотал:

— Псст! Скоко хошь.

— Не вижу, — холодно парировала она. Я внутренне усмехнулся — она хотела убедиться, что у пьяного, скверно одетого человека есть наличность? Ее право. Я уклончиво пробормотал:

— С собой мало. Дома — много.

— На хату не топну, — делово возразила она, постепенно теряя внутреннее напряжение, — приноси сюда монету и западем как надо, самец!

Мы некоторое время молча созерцали друг друга. Валькирия сказала на ухо:

— Кончай спектакль. Сигнал даст именно это чудовище.

— Я от старика, — сказал я, переходя на трезвую деловую речь, — Мы прибыли за тобой, Лану — Хора. Все в порядке?

Она дернулась, предмет в ее руках коротко скрипнул. Психополе на миг нарушилось коротким, но неожиданно мощным импульсом пси-передатчика. Дама глянула на передатчик, выставилась на меня:

— От старика?!

— От него, Лану-Хора. Ты готова?

— Я не Лану — как — бишь — ее — там, — нервно сказала она, — И никаких таких стариков я не знаю. Старики не мой профиль.

Она явно испугалась, отступив на шаг. В ее руке невесть откуда появился маленький, плоский пистолетик неприятного вида. Я оценил его калибр — миллиметров пять. Дамская хлопушка, иногда способная доставить некоторые неприятности окружающим. Дырка ствола смотрела мне в глаза от бедра дамы. Кто бы она не была, с пушкой она управлялась, кажется, неплохо.

— Если двинешься — убью.

— Убери это, — поморщился я, не двигаясь с места, — Давай поговорим спокойно.

— Не о чем, — твердо сказала она. Я вскинул руку. Шипение пистолетика, скрежет пули по силовому полю энергоскафандра и звонкий щелчок парализатора отбили короткий ритм. Я подобрал упавший пси-передатчик, выпрямился:

— Валькирия, забери нас и ходу отсюда.

— Уже, капитан!!!

В визоре уже переливалось звездное небо, оч-чень удаленное от планеты — резиденции нашей новой спутницы. Я чувствовал, что и Валькирия, и Юри рассматривают новую даму неодобрительно. Это если мягко сказать. Мне даже показалось, что имей Валькирия нормальное, человеческое лицо, выражение ее лица было бы похоже на гримаску, состроенную Юри. Девочка оскалилась и издала клекочущее рычание. Гейша пронзительно завизжала, и мне не осталось ничего другого, кроме как парализовать новенькую. Я тут же повернулся к Юри:

— Где хорошие манеры? Что мне с тобой делать?

Она поняла мой вопрос по своему, улыбнулась и кивнула:

— Давно бы так. Пошли.

— Куда?