Гении неба

Это она отреагировала на мой тяжкий вздох. Запутанные церемонии и традиции этого в целом милого мира не могли утомить разве что дракона с его бесконечным терпением, а меня тхерранская церемонность и порядки достали до печенок. Любое упоминание о Тхерре требует толстого тома ссылок на церемонии, религии государственные и домашние, распространенные или не очень, и так далее и тому подобное. Ощутив зародыш раздражения, я постарался загнать его как можно глубже:

— Ты права. Впрочем, время еще есть, так что рассказывай все, что сочтешь нужным.

— Только то, что важно для понимания, — кивнула Мани, пошевелилась, — Можно, я присяду? Рассказ будет длинным.

Только тут до меня дошло, что мы беседуем обнявшись и стоя на коленях. Я выпустил Мани и тоже сел, привалясь спиной к любимому камню.

— Династия Ра имеет особые традиции, — начала Мани, — Традиции эти освящены временем и не могут быть нарушены. Они делятся на явные и тайные. Причем, как я убедилась, тайных, не разглашаемых традиций очень много в наследовании. Ну, во-первых, трон Ра передается только по женской линии. Императрица Ра выбирает себе мужа сама, не считаясь с сословными границами, да и вообще с границами. Муж Императрицы, Император-Консорт, конечно, участвует в управлении Империей, но решающее слово остается за ней. Дела войны и мира, другие важнейшие для Империи дела решает только она сама. Считается, — тут голос Мани приобрел извиняющееся выражение, — Считается, что мужчины чересчур порывисты и безответственны, чтобы осуществлять Верховную Власть, но я уже немного отвлеклась, — одернула она себя. Вздохнула:

— Когда у Императрицы рождается Наследница, то девочку тайно подменяют простолюдинкой так, чтобы родители не заметили подмены. Это производят через считанные часы после родов, когда мать отдыхает и еще толком не видела свое дитя. Так же было и со мной. Меня разместили в благополучной купеческой семье. Вырастила меня Тан Хо и ее муж, Тай Хо, купец, поставщик тканей во дворец. Тан Хо — простая женщина, разве что чуть более грамотная, чем принято в этой среде. Она привила мне любовь к чтению. Она была несчастлива с мужем из-за того, что он считал ее «излишне грамотной», как он говорил. Он и мне не очень разрешал учиться читать, и не давал денег на книги, на письменные принадлежности, считая все это блажью. По его мнению дочь купеческого семейства должна была учиться счету, хорошим манерам и домоводству. Именно поэтому чтение стало для меня сначала детским протестом против диктата этого ограниченного, грубого человека. Сначала я мало что в них понимала. Когда меня в очередной раз сурово отчитывали, как правило — несправедливо, я ночью зажигала светильник и так, по детски, протестовала. Но однажды вдруг произошло чудо — комната, дом и весь мир вокруг перестали для меня существовать, и я перенеслась в совсем другое время, в другую страну… Однако я снова отвлеклась, — Мани слегка нахмурилась, посмотрела на меня, на морду Тари, попросила у Валькирии тхерранского чая, смочила горло и продолжила:

— Так, когда я выросла, мать уже стала интересоваться моими вкусами в отношении мужчин, все время намекая, что я должна считаться с ее жизненным опытом и не допускать повторения ее ошибок, чтобы я правильно выбрала сеебе супруга, но эти вещи меня еще мало интересовали… Отчего-то я думала, что мне не стоит присматриваться к вероятным кандидатам в мужья. Я сама не знала, чего хочу. В книгах всегда находились благородные, сильные и красивые герои, но как же мало было благородства и силы вокруг меня!

Мани виновато улыбнулась, поставила чашечку на камень, вздохнула: