Гении тоже люди… Леонардо да Винчи

– А что же насчет меня, Ваше Святейшество? – спросил Чезаре. – Ведь я никогда не был тем, кто проигрывает!

– Так и быть! Мы – Папа Александр VI – прощаем тебя! Можешь считать, что консистория снимает с тебя сан кардинала. Отныне ты получаешь военное руководство Папской областью.

– Благодарю вас, Ваше Святейшество, – сказал Чезаре, склонив колени перед понтификом и прикоснувшись губами к кольцу рыбака. –С этого дня моим девизом станет выражение «AutCaesarautnullus» – «Или Цезарь, или никто». А моим оружием будут меч и гаротта. Они ржавеют, если ими не пользоваться! И делают свое дело бесшумно. А там, где и они не помогут – их успешно заменит яд!

– Да будет благословлен твой путь, сын мой! Враги повсюду стремятся завершить правление Борджиа. Они кружат вокруг Нас словно хищные вороны. Не медля, приступай сколачивать непокорные и разрозненные области и герцогства в единое Итальянское государство под управлением Папы. И пусть ничто тебя не остановит – игра стоит свеч – не страшись употребить пытки, убийства, подкупы, все, что угодно ради этой Великой цели! Пришел-Увидел-Победил! И главное – не забывай заметать свои следы и прятать концы в воду. Если же будешь разоблачен – отпирайся до последнего вздоха. С Нас достаточно дурной молвы вокруг имени Борджиа. И да поможет тебе Господь!

– Я вернусь к тебе однажды, отец, как Император всей Италии!

– Однако, будь разумен, сын мой. Давай же сейчас помолимся вместе, – и оба, Папа и новоявленный гонфалоньер Святой Церкви, или главнокомандующий войсками Римского Папы, встав на колени перед распятием, тихо зашевелили губами: «In nominePatris, etFilii, etSpiritusSancti. Amen».

– Чезаре, – сказал Папа после молитвы, – должен признаться, что навести порядок в семье Борджиа много сложнее, чем во всем Ватикане. А дело в том, что дети Наши – тех же кровей – они тоже Борджиа. Хуан, да покоится он с миром, был вздорен и поспешен, горячая кровь затуманивала его разум.

– С его смертью, Святой Отец, одним демоном стало меньше.

– Не терзай Нам душу, Чезаре. Мы, Папа, и мать твоя Ваноцца, простили тебя и тема эта закрыта.

– А ты говорил, что мы – Борджиа. И мы – не прощаем.

– Иногда можно позволить себе небольшие отклонения. К тому же, ты – Наш сын!

– Благодарю Вас, Ваше Святейшество!

– Не благодари, но и не забывай Нашего милосердия! Умение прощать есть дар Божий рабам своим. После смерти Господь не спросит, скольким людям мы отомстили. Он захочет знать, скольких мы простили… Теперь, что касается Лукреции… надо что-то предпринять по этому поводу. Ты знаешь, что отпрыска, которого она родила от презренного Педро Кальдеса, Мы своей буллой признали твоим сыном. Но есть и тайная булла, сообщающая, что сей «римский инфант» не кто иной, как ребенок самого Папы, то есть Мой. Чего не сделаешь ради собственных детей!

– Не отрицай, Святой Отец, ты всегда использовал нас в своих политических играх.

– Тиара Нас обязывает во имя сохранения Святого Престола, за Нами – апостол Петр и сам Иисус Христос.

– А год спустя после развода с графом Сфорца ты выдаешь Лукрецию замуж за Альфонсо Арагонского, из царствующего неапольского дома…

– Это тоже необходимость. И потом… ее состоянию могла позавидовать любая европейская принцесса! Мы напомнили ей, что замужество – это всего лишь формальность!

– Но Лукреция не отправилась за супругом в Неаполь. Говорят, ты оставил ее для себя… Тебе не достаточно прекрасной Джулии Фарнезе, которую ты зовешь LaBella, или ее ласки больше не утешают тебя?

– Ты что, ревнуешь?

– Да нет. Но мне захотелось тогда отомстить «формальному» разлучнику, отец. И, хотя моему кинжалу первоначально не удалось положить конец этой связи, но вскоре Альфонсо был успешно задушен собственной же подушкой.

– Вечный покой даруй ему, Господи, и да сияет ему свет вечный. Да почивает в мире. Аминь… Зато после неудачи с Неаполем Мы мудро подобрали для Нашей дражайшей, так внезапно овдовевшей дочери, новый вариант – герцога Феррары Альфонсо д'Эсте.

– И ты, говорят, присутствовал при консуммации того брака, отец?

– Меня вынудили обстоятельства. Некоторые из них выше самого Папы. Да, Мы лицезрели на постели молодоженов, нагих как в день своего рождения, во время их первого исполнения своего супружеского долга, и поначалу представляли ее мужем Нас самих. Но затем Наше сердце было готово разорваться на части от осознания того, что кто-то на Наших глазах тесно сжимает МОЮ Лукрецию в своих объятиях.

– Нашу Лукрецию, Святой отец! – поправил его Чезаре.

– Так оно и есть, НАШУ Лукрецию. Впрочем, Мы еще не окончательно выжили из ума, чтобы заняться, как говорят французы «lamoura trois»…

– Любовь втроём…

– Да, Чезаре. Но оставим этот вопрос. У нас есть дела поважнее любви. Ибо, что такое любовь? Тебе об этом что-нибудь доподлинно известно?

– Да, отец, наверно знаю, но вот объяснить не могу…