Гении тоже люди… Леонардо да Винчи

– Я полагаю, что людям следовало бы либо принять, либо отвергнуть Христа. Мы же не сделали ни того, ни другого. Мы не христиане и не язычники. От одного отстали, к другому не пристали. Быть добрыми – силы не имеем, быть злыми – боимся. Мы не черные и не белые – а какие-то только серые. Изолгались, метаясь между Христом и Зевсом, и, кажется, уже сами не знаем, чего хотим и куда идем. Древние, по меньшей мере, знали и делали все до конца: не лицемерили, не подставляли правой щеки тому, кто ударил их по левой. Ну, а с тех пор, как люди поверили, что ради места в раю следует терпеть всякую неправду на земле, негодяям открылось великое и безопасное поприще.

Голос Макиавелли дрожал, а глаза горели на лице, искаженном от безумия. Леонардо молчал. Он смотрел на голубое небо, сиявшее сквозь трещины стен Колизея и думал о том, что нигде не кажутся небеса такими чистыми и юными, как в щелях древних сооружений.

– Вот теперь я вижу, маэстро Леонардо, как ошибаются те, кто считает вас безбожником. Попомните слово мое: в день Страшного Суда, быть вам в раю со святыми угодниками! – яркие глаза Макиавелли вспыхнули, а тонкие сжатые губы его казались сейчас немного двусмысленно усмехавшимися.

– Если уж я попаду в рай, то и вам его не миновать, – засмеялся Леонардо.

– Ну уж нет, друг мой. Уступаю место мое всем желающим. Довольно с меня скуки земной…, – и на лице его появилась добродушная веселость.

– Приснился мне как-то сон: будто-то привели меня к каким-то грязным оборванцам, блудницам и калекам и объявили, что это те самые, о коих сказано: блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное. Потом привели меня в другое место, где увидел я сонм величайших мужей: здесь были полководцы, императоры, папы, законодатели, философы, они беседовали о науке, искусстве, делах государственных. И мне сказали, что это ад, и души грешников, отвергнутых Богом за то, что возлюбили они мудрость века сего, которое есть безумие перед Господом. И спросили: куда я желаю – в ад или в рай? «В ад! – воскликнул я, – конечно в ад, к героям и мудрецам!». Они мне: сначала надо пройти через котлы, и мы не гарантируем, что попадете в компанию к величайшим мужам. На что я ответил: в таком случае я надеюсь, что в аду найдется отдельный котел для меня. А то не очень хочется с незнакомыми людьми в одном котле вариться… – Макиавелли засмеялся собственной шутке.

– Да, если все это действительно так, как вам приснилось, – призадумался Леонардо, – то ведь и я, пожалуй, не буду противиться… А сейчас я не прочь вернуться во Фьоренцу, Никколо! Сил моих больше нет оставаться при Борджиа – урок этот принес мне еще одно разочарование в жизни.

– Понимаю вас, маэстро, и не скрою радости по поводу принятого вами, единственно верного, решения! И мне быть там скоро – в нашей цветущей Фьоренце! Где и женщины посвежее и посговорчивей, да и кьянти вкуснее будет здешней разбавленной кислятины. Уверен, нас объединят общие дела на родине.

…Так, в марте 1503 года, Леонардо снова в городе на Арно. Он снова берется за свои прерванные работы. А а августе того же года внезапно умирает Папа Александр VI. Как потом рассказывал Макиавелли, он погиб из-за нелепой случайности, когда решил, вместе с Чезаре, умертвить трех кардиналов, как обычно, пригласив их на ужин. Все участники ужина должны были на десерт полакомиться кипрским вином, причем гостям должны были достаться отравленные порции. Но еще до подачи десерта Чезаре приказал слуге подать им вина, и скорее всего, тот просто перепутал бутылки. Александр VI и Чезаре почувствовали себя плохо и вскоре забились в предсмертной агонии. Папа умер в муках, а Чезаре удалось спасти благодаря ваннам из горячей бычьей крови.

Каждому воздается за заслуги его. Сразу же оборвалась так блестяще начатая политическая карьера Чезаре Борджиа. «И ни одно из его дел не оказалось законченным», – аккуратно записал Леонардо в свою тетрадь.

ГЛАВА 18

В ноябре 1502 года Пьеро Содерини был избран пожизненным гонфалоньером Флорентийской Республики. Это событие породило среди городского населения, уставшего от «художественной монархии» Медичи и безумства Савонаролы, большие ожидания. Стали оживляться торговля и ремесла, они потянули за собой возрождение банковского дела и кредитов.

Вскоре после избрания Содерини показал себя образцовым политическим деятелем. Он пригласил Никколо Макиавелли на должность советника и дипломатического представителя, который в качестве посланника Флорентийской республики предпринял множество дипломатических миссий ко двору короля Франции Людовика XII. Что стало бы с Флоренцией, если бы не ум и хитрость Макиавелли? Ведь они, дипломаты, нужны как раз для того, чтобы стало возможным избежать войн, а не развязывать их. Конечно, помощь Людовика XII была очень важна, но без участия Макиавелли Чезаре Борджиа не отступился бы от города.