Гении тоже люди… Леонардо да Винчи

Леонардо бал наслышан о «справедливом и честном» Содерини, как его называли. И тоже был настроен весьма оптимистично. Пожизненный гонфалоньер – ведь это почти государь, немного меньше. У него может быть и двор, естественно, не такой, как у Лодовико Сфорца, но хотя бы такой, как у Изабеллы д'Эсте в Мантуе. С гонфалоньером легче иметь дело, легче разговаривать, легче договариваться, чем с безымянным правительством, с Синьорией, с этой коллегией в восемь человек, которая сменялась каждые два месяца и с которой никогда ни в чем нельзя было чувствовать себя уверенным. Леонардо надеялся на свое умение вызывать в людях доверие и симпатии. Перспектива сулила спокойное, лишенное тревог существование. И надежды его на первых порах оправдались.

Пьеро Содерини прекрасно понимал, что немолодой уже художник – Леонардо да Винчи – на вершине своей славы. Перед его творениями застывали в восхищении даже короли. Он знал, что великий Леонардо долго не пробудет в городе, ведь король Франции, завоевавший Милан, с нетерпением ждет его возвращения. Поэтому Содерини стал искать идеи, достойной Леонардо да Винчи и Флоренции, чтобы удержать живописца интересной работой. И однажды утром его осенило.

Проходя к себе в кабинет, через зал Большого Совета, он вдруг увидел, что две огромные белые стены зала голы.

– Одна – для Леонардо да Винчи, другая для Микеланджело Буонаротти, – громко сказал он, тут же отдав распоряжение. – Пригласите к нам достопочтенного маэстро Леонардо да Винчи…

Леонардо шел в Палаццо Синьории в сопровождении Салаи. Последний был облачен в нарядную одежду из бархата и пестрых лент. По дороге им повстречался продавец птиц, и Леонардо, по обыкновению своему, остановился, чтобы приобрести их для немедленного дарования им свободы:

– Смотри, Салаи, это хохлатые жаворонки. Неправда-ли, чудесные создания Природы? – Леонардо веселился как ребенок, когда торговец, получивший свои деньги, позволил ему вытаскивать маленьких пернатых пленников из клеток. А птицы, внезапно обретя свободу и радостно взмахнув крыльями, взмывали ввысь, благодарно посылая с неба своему спасителю радостное мелодичное пение.

– Я ненавижу их! – сказал Салаи, уставившись в пустоту. – Я только вижу, как деньги взлетают на воздух и исчезают.

– Твоя душа не умеет парить, Салаи! – глаза Леонардо сияли безграничным счастьем.

– Слава Богу, хотя бы один из нас обеими ногами стоит на земле…

– Салаи, ты не должен быть столь приземленным! Где те доброта и великодушие, которым я учил тебя с детства?

– Что же такое это ваше великодушие? Слово какое заумное! Вы сами-то его понимаете?

– Как тебе объяснить? – глаза Леонардо вдруг наполнились грустью. -Понимаешь, Салаи, бывают души маленькие, как кошелек, туда только дукат и можно положить, ни на что другое места уже не остается. А бывают такие души, куда помещаются и небо, и земля, и люди, и птицы с животными и рыбами, и мысли, и чувства. Вот это и есть великодушие…

– Не понимаете вы, маэстро Леонардо, отчего я волнуюсь – деньги я ваши берегу. А вы их на ветер! Если уж вы и хотите их потратить, то сделайте МНЕ приятное. Напомню ваше обещание – купить мне золотой перстень с оправленным в него изумрудом. Мастерская ювелира за углом, мы только что прошли мимо ее.

Ювелир рассыпал перед Салаи драгоценные и полудрагоценные камни разных размеров и цветов: рубины, лазуриты, топазы, изумруды, сапфиры.

– Салаи, выбери камень для своего перстня. – сказал Леонардо.

– Вот этот, я хочу этот! – тот выбрал самый большой изумруд. –Вам нравится?

– Большой не всегда значит лучший, – ответил Леонардо.

– Но вы же обещали, маэстро Леонардо! – Салаи капризно посмотрел на художника. – Вы же сказали, чтобы я сам выбирал!

– У молодого человека хороший вкус, – произнес ювелир, любуясь камнем, -Посмотрите, какие божественные зеленые тона у этого изумруда! Он славится своей способностью противоядия в смеси с молоком буйволицы, а носящему его сообщает дар предвидения… Греки называли его «Камнем сияния», а римляне – «Камнем мудрости и надежды».

– Да будет так, Салаи! – сказал Леонардо и тихо добавил. –Нам нужна мудрость. – затем, обратившись к ювелиру, дал указания, -Мы закажем у вас золотой перстень с этим камнем. Снимите, пожалуйста, мерки с пальца этого синьора. – он указал на Салаи.

– Изумрудный перстень носят на мизинце. – Веселый золотых дел мастер выставил вперед свой мизинец, и вновь повторил, -Очень правильный выбор! Поздравляю вас! – а потом, на прощание, радостно потирал руки от удачной сделки.

* * * * * * *

– Маэстро Леонардо, – мы чествуем ваше возвращение домой! – Содерини вскочил со своего бархатного кресла и бросился кланяться вошедшему Леонардо. Как же я безмерно рад вас видеть! Надеюсь, наши теперешние тосканские дожди не омрачают вашего духа?

– Я благодарен за столь радушный прием, синьор Содерини. Что же касается погоды – то родные стены лучше любой шубы согревают душу. Чем же я обязан этому приглашению?

– Маэстро Леонардо, позвольте полюбопытствовать, над каким шедевром вы сейчас работаете?