Генрих Шестой глазами Шекспира

Бастард, все еще не остывший после сражения, рвется добивать раненых англичан и глумиться над телами:

Рубите и кромсайте тех, что славу
Британцам дали, нам же – стыд кровавый!

Но дофин останавливает его:

Нет! Тех, пред кем бежали столько раз,
Не станем мертвых оскорблять сейчас.

Привожу в данном случае прямую цитату, потому что сама не уверена в правильности интерпретации. В принципе слова Бастарда можно расценить и как призыв продолжать бой или планировать новое наступление, что звучало бы вполне логично. Однако реакция дофина ставит такое толкование под сомнение: «Не станем оскорблять мертвых англичан». Значит, речь идет все-таки о глумлении над трупами. Ничего себе замашки у Бастарда Орлеанского!

Входит сэр Уильям Люси со свитой, перед ним французский сержант.

– Ты прибыл с капитуляцией? – спрашивает дофин Карл.

– Англичане такого слова не знают, – с достоинством отвечает Люси. – Я пришел узнать, кто захвачен в плен и кто погиб.

– Мы всех пленных послали в ад, – злорадно сообщает Карл. – Ты ищешь кого-то конкретного?

– Мне нужен лорд Толбот, – говорит Люси и далее перечисляет все звания и титулы полководца, что занимает ни много ни мало десять строк текста.

– Дурацкая напыщенная речь! – презрительно фыркает Жанна. – Тот, кого ты так пышно величаешь, лежит у меня под ногами, гниет и воняет, облепленный мухами.

Люси выспренно выражает глубочайшую скорбь в связи с гибелью великого полководца и требует выдать тела, «чтобы унести их и погребению предать с почетом».

– Да забирайте ради бога, – разрешает Жанна. – Они здесь только воздух заражают.

Карл приказывает отдать тела:

Бери и делай с ними, что захочешь. —

Теперь в Париж. К победам путь открыт;

Всем завладеем, – Толбот ведь убит.

Еще одно признание полководческого таланта Толбота из уст его противников. Поистине, пьесу следовало бы назвать «Великий Толбот», а не «Генрих Шестой».

Акт пятый

Сцена 1 Лондон. Покой во дворце

Трубы.

Входят король Генрих VI, Глостер и Эксетер.

Король спрашивает у герцога Глостера:

– Вы прочли письма, которые пришли от папы, графа д’Арманьяка и римского императора?

Глостер докладывает: все трое «смиренно просят» Англию заключить мир с Францией.

– И как вы смотрите на это предложение, дядя? – интересуется король.

– Полагаю, это единственный способ остановить кровопролитие и восстановить мир.

– Я тоже так думаю, – соглашается Генрих. – Когда приверженцы одной и той же веры воюют друг с другом, это неестественно и нечестиво.

– Для закрепления союза граф д’Арманьяк предлагает вам в жены свою дочь. Он родня дофину, что важно. И приданое дает очень достойное, «царственное».

– В жены? Рановато мне жениться, я еще так молод! Мне больше пристало пока книги читать, учиться, а не заниматься нежностями и любезностями. Ладно, приглашайте послов и дайте им тот ответ, который сами сочтете правильным. Я буду рад выполнить любое ваше решение, если оно пойдет на благо страны.

Иными словами: «Дядя, примите решение за меня, вы лучше разбираетесь».

Входят легат, два посла и епископ Винчестерский в кардинальском облачении.

Герцог Эксетер не может удержаться от язвительности:

– О, лорда Винчестера уже повысили в звании и дали ему сан кардинала? Да уж, прав был Генрих Пятый, когда предсказывал, что если Винчестер станет кардиналом, то будет считать короной свою кардинальскую шапку.

Так, снова делаем остановку. Помните перепалку Глостера и епископа Винчестерского у стен Тауэра, когда герцог в ярости грозился «завернуть Винчестера в его красную тряпку»? Мы с вами тогда еще удивлялись, что Винчестер же вроде как епископ, должен носить одеяние лилового цвета, а не красного. Выяснилось, что удивлялись мы не зря: он действительно только сейчас получил повышение и возведен в сан кардинала; иными словами, в предыдущих сценах никак и ни при каких условиях не мог носить красное. Так как мы поступим со сценой у Тауэра? Будем считать ее плохо и невнимательно переписанным чужим текстом? Или проявим снисходительность и сочтем вполне простительной оплошностью самого Шекспира?

Король обращается к послам:

– Мы рассмотрели и обсудили ваши предложения и считаем их разумными. Мы подготовим условия перемирия и поручим епископу Винчестеру немедленно отвезти их во Францию.

– Что же касается предложения д’Арманьяка, – вступает Глостер, – я подробно рассказал королю о достоинствах графини, о ее красоте и о приданом, и он согласился вступить с ней брак и сделать королевой Англии.