Генрих Шестой глазами Шекспира

– Пусть избегает замков. Там, где замки, ему опасно. Все, заканчивайте, «больше я терпеть не в силах».

Экий, право, нетерпеливый Дух. В туалет, что ли, хочет? Болингброк разрешает Духу исчезнуть, и тот с удовольствием уходит под звуки грома и вспышки молний.

И на всякий случай маленькая ремарка: речь идет не о дверных замках, а о замках-крепостях. Что поделать, и в русском языке встречаются сложности.

Входят поспешно Йорк и Бекингем со стражей.

– Схватить изменников! – командует Йорк и обращается к герцогине: – Миледи Элеонора, и вы здесь? Вот уж поистине добрую услугу вы оказали своему мужу.

– Мои услуги уж точно получше тех, которые ты оказываешь королю, – отвечает Элеонора Глостерская. – Какие у тебя основания обвинять меня?

– Какие основания? – переспрашивает Бекингем. – А это что?

И показывает ей листок с вопросами. Н-да, тут уж не отопрешься.

– Уводите всех, держите под стражей и раздельно, – отдает приказ Бекингем.

Всех уводят под стражей.

– Ловко вы это проделали, Бекингем! – восхищенно произносит Йорк. – «Прекрасный это план для наших целей». Ну-ка почитаем, что тут в бумажке накарябано.

Йорк зачитывает стенограмму, составленную Саутуэлом: вопросы герцогини и ответы Духа. Герцога тоже смущает формулировка предсказания, касающегося короля. Он обращает внимание на то, что тут возможно двойное толкование, да и другие предсказания весьма расплывчаты и неконкретны: погибнет от воды… пусть избегает замков… «С трудом достались эти предсказанья, и трудно их понять».

– Глостер сейчас едет с королем в Сент-Олбенс. То-то он обрадуется, когда узнает!

Бекингем просит разрешения самому стать гонцом, который привезет королю и Глостеру «приятные известия». Видимо, хочет своими глазами увидеть реакцию ненавистного лорда-протектора на новость об аресте жены. Злорадный какой, а?

– Извольте, – соглашается Йорк и зовет слугу: – Пригласи лордов Солсбери и Уорика ко мне на ужин завтра.

Все уходят.

Что же это за фраза: «Прекрасный это план для наших целей», которую Йорк адресует Бекингему? У этих людей, принадлежащих к разным кланам, появился общий план? И в чем же он состоит? Да, герцог Йоркский в своем монологе уже предупредил нас, что будет только делать вид, будто поддерживает Глостера. Но о том, что он собирается вести двойную игру и помогать Сеффолку и его команде, не сказал ни слова. Зачем Шекспир сделал его участником ареста Элеоноры Глостерской? Зачем заставил говорить о каких-то «наших с Бекингемом целях»?

Ведь на самом деле все было не совсем так. Элеонору действительно арестовали вместе с Марджери Джорден, Болингброком и священником Саутуэлом по обвинению в колдовстве, но случилось это за несколько лет до женитьбы Генриха Шестого на Маргарите Анжуйской, а вовсе не после. И Ричард Плантагенет, герцог Йоркский, в том аресте не участвовал, его вообще не было Англии: он воевал на континенте.

Однако ж мы с вами историю изучали и примерно представляем, чем дело кончилось. Поэтому имеем полное право допустить, что Шекспир включил Йорка в сцену ареста с вполне понятными драматургическими целями. Если кому-то непонятно, о чем я говорю, – читайте дальше, Шекспир нам все расскажет в третьей пьесе.

Акт второй

Сцена 1 Сент-Олбенс

Входят король Генрих, королева Маргарита, Глостер, кардинал Бофорт и Сеффолк.

Сокольничьи перекликаются.

– За последние семь лет мне ни разу не доводилось видеть такой замечательной охоты! – восторгается королева. – Однако ветер слишком сильный. Наверное, старый Джон не смог взлететь.

Старый Джон? Летает? А, понятно, Джон – это кличка одного из охотничьих соколов.

Генрих глядит на полет сокола, принадлежащего герцогу Глостеру, и не скрывает искреннего восхищения:

– Какой взмах сделал ваш сокол, милорд! Смотрите, насколько выше других птиц он парит!

– Немудрено, что сокол протектора летает так высоко, – язвительно хмыкает Сеффолк. – Он же знает, что его хозяин тоже любит взобраться выше всех.

Глостер тут же отбивает мяч:

– Если ты честен и чист душой, то подняться выше птиц совсем несложно. А вот если ты «подл и низок духом», то тогда, конечно, это проблематично.

– Вот именно, – бурчит кардинал Бофор, – он рвется за облака.

Но и эту реплику Глостер не оставляет без ответа:

– А разве вы сами, ваше преосвященство, не хотели бы взлететь на небо?

Кардиналу крыть нечем, ведь молитва и все, что на небесах и выше, – его обычное повседневное занятие.

– Ах, небеса, «сокровищница вечного блаженства», – мечтательно тянет набожный король Генрих.