Генрих Шестой глазами Шекспира

– Погоди, Глостер, – останавливает герцога король. – Прежде чем уйти, отдай мне жезл, свой символ власти. Отныне я буду править сам, без протектора, Бог мне поможет. Иди с миром, Хамфри Глостер, я по-прежнему люблю тебя, хоть ты больше и не лорд-протектор Англии.

– А я вообще не вижу причин, по которым взрослому монарху нужен протектор, – заявляет королева Маргарита. – С господней помощью государь сам отлично справится. Отдай королю жезл и державу.

Глостер отдает жезл со словами:

– Охотно верну жезл, который мне вручил ваш отец, король Генрих Пятый. Боюсь только, что найдется много желающих перехватить у вас этот символ власти. Прощайте!

Уходит.

Маргарита не скрывает злорадного торжества:

– Ну вот, наконец-то Генрих стал настоящим королем, я – королевой, а Хамфри Глостер сражен, повержен, превратился в тень и исчез. Еще и супругу его убрали с глаз долой. Одним ударом достигли нескольких целей!

Сеффолк подобострастно поддакивает, а вот герцог Йоркский старается отвлечь внимание от поражения Глостера и переключить его на предстоящий поединок оружейника Хорнера и его подмастерья Питера.

– Поединок назначен на сегодня, истец и ответчик готовы к бою. Угодно ли вам будет взглянуть на схватку?

– О да, – оживленно отвечает Маргарита, – я же специально приехала сюда, чтобы увидеть, чем дело кончится.

Король тоже не возражает поприсутствовать.

– Но истец, подмастерье, необыкновенно труслив, – предупреждает Йорк.

Входят с одной стороны оружейник Хорнер и его соседи; они все время чокаются с ним, и он уже охмелел; в руках у него палка, к концу которой привешен мешок с песком; перед ним барабанщик. С другой стороны входит Питер с барабанщиком и такой же палкой; его сопровождают подмастерья, пьющие за его здоровье.

Трое соседей – болельщики Хорнера – наперебой предлагают оружейнику выпить то хереса, то лиссабонского вина, то крепкого пива, подбадривают его. Хорнер пьет со всеми и храбрится изо всех сил, обещая легко победить Питера. Подмастерья, пришедшие с Питером, тоже предлагают выпить и подбадривают, однако паренек настроен куда более пессимистично, нежели ответчик по делу, Хорнер.

– Спасибо вам, ребята, пейте сами, а мне уже хватит. В общем, так: мне, конечно, в этом поединке не выжить, поэтому ты, Робин, возьми себе мой фартук, ежели я помру, Вилль пусть забирает мой молоток, а ты, Том, бери себе все деньги, какие у меня найдешь. Господи помилуй, да «где уж мне драться с хозяином!»«Он в этом деле мастак».

– Ладно, хватит пить, давайте начинайте бой, – нетерпеливо прикрикивает на дуэлянтов Солсбери. – Эй ты, как тебя зовут?

– Питер, ваша милость.

– А дальше как?

– Туз.

– Туз? Ну смотри, тузи своего хозяина хорошенько, – милостиво и снисходительно напутствует Солсбери.

Хорнер произносит торжественную речь, мол, слуга его оговорил, и он готов биться, чтобы доказать свою честность, а герцогу Йорку, королю или королеве он, оружейник Хорнер, никогда зла не желал. «А потому, Питер, держись; расшибу тебя в лепешку!»

Йорк замечает, что Хорнер изрядно пьян, и велит трубачам играть сигнал к началу поединка.

Сигнал.

Они дерутся. Питер валит хозяина на землю.

Хорнер получает настолько сильный удар, что сознается в измене и умирает.

– Ну, любезный, благодари Бога и вино, которое ударило в голову твоему хозяину, – говорит Йорк.

Питер в полном обалдении никак не может поверить в то, что «одолел своего врага перед таким собраньем».

Король подводит итог судилища: смерть показала, что Хорнер виновен, а подмастерье Питер прав и невиновен, за что ему и причитается награда.

А вот вопрос о том, каким образом виновность Хорнера сказывается на репутации герцога Йорка, остается без ответа. Изначально, как мы помним, Йорка обвинили в измене и в подтверждение этого привели Хорнера, который якобы говорил, что настоящий король именно Йорк, а Генрих Шестой – узурпатор. Дескать, раз оружейник такое сказал, значит, Йорк где-то озвучил свои истинные мысли. Ладно, предположим. Теперь путем поединка выясняется, что Хорнер действительно такое говорил. Так с Йорком-то что? Король молчит, все молчат. А как же обвинение герцога в измене? Опять ничего не понятно.

Трубы.

Уходят.

Сцена 4 Улица

Входят Глостер и слуги в траурных одеждах.