Генрих V

Мнения, высказанные в парламенте сразу после Азенкура, полностью совпадают с теми, что зафиксированы в других текстах. Весть о победе достигла Лондона как раз в тот момент, когда должно было состояться заседание парламента. Это событие дало Генри Бофорту возможность подчеркнуть принципы, лежащие в основе правления короля: установление справедливости в Англии и восстановление своего права во Франции (справедливость в другом контексте), чего можно было достичь, следуя библейской заповеди "Боритесь за справедливость, и Господь будет бороться за вас"[1336]. Именно по этой причине он стремился захватить Арфлер; и по пути к Кале, по милости и помощи Божьей, англичане разгромили мощь Франции — величайшее деяние, когда-либо достигнутое королевством за столь короткое время. Как король делает все для своего народа, продолжал Бофорт, так и народ должен был сделать все для короля, и быть готовым помочь ему всем, чем только можно. На практике это означало оказание королю финансовой поддержки.

Тем самым парламент отразил другую точку зрения, которая в этот момент находила общее признание: необходимость дальнейшего сотрудничества между королем и народом ради их общего блага и чести. Король, утверждал канцлер, отправился во Францию, чтобы добиться справедливости, в которой ему отказали французы, хотя у него не было необходимой финансовой поддержки. Он заложил свои драгоценности, чтобы получить деньги, и полагался на помощь Бога и справедливость своего дела, чтобы добиться успеха. Сила его характера принесла ему победу, к чести короны, к его личной репутации и к выгоде его верных подданных. В таких обстоятельствах, по мнению Бофорта, было бы неправильно, если бы страна не поддержала своего короля. Голосование по нескольким налогам, включая пожизненный "тоннаж и фунт", было призвано отразить это счастливое состояние союза между короной и страной.

К концу 1416 года Бофорт мог оглянуться на период, когда раннее обещание короля было выполнено; теперь война должна была продолжаться на прочной основе успеха, что подчеркнул Томас Лэнгли, который осенью 1417 года последовал примеру своего предшественника, подчеркнув успехи короля в борьбе со всеми мятежниками и нарушителями закона. В парламентах 1419 и 1420 годов та же тема успеха (в виде завоеваний) была поддержана, как и другая — необходимость поддержки народом своего короля в его предприятиях. Акцент делался на согласованных действиях, осуществляемых совместно правителем и подданными, на благо обоих. Этот момент подчеркивался использованием текстов, в основном взятых из Ветхого Завета, для увещевательного воздействия на тех, кто слушал выступления канцлеров в парламенте. В достаточном количестве, чтобы это не выглядело случайностью, выбранные тексты касались необходимости достижения справедливости, применения силы, если это необходимо, и абсолютного требования верить в поддержку Господа, действующего через своего заместителя, короля. В то время как в 1413 году речь шла, по сути, о необходимости подведения итогов и принятии решения,[1337] а в начале 1414 года на первый план вышло применение законов страны,[1338] к концу этого года Бофорт мог увещевать парламент (в присутствии Генриха) добиваться справедливости и сражаться за нее до смерти,[1339] что явно указывало на решимость короля добиваться своих прав во Франции. В дальнейшем акцент должен был делаться на необходимости поддерживать Генриха во всем, что он делает, и дать ему возможность следовать по пути, который открыла победа при Азенкуре[1340].

Эти идеи были публично высказаны в 1416 году. В течение нескольких месяцев после того, как они были высказаны, анонимный автор Gesta Henrici Quinti, член личной капеллы короля и человек, хорошо осведомленный о настроении двора, работал над изложением основных событий правления Генриха, произошедших к тому времени, и это изложение имело много общего с духом, который лежал в основе речей Бофорта перед парламентом. Как и Бофорт, анонимный капеллан сильно подчеркивал способность самого короля определять ход событий; в центре его повествования был король, как главная движущая сила. Цель состояла в том, чтобы создать впечатление организованного правления человека, имеющего представление о том, чего он хочет достичь. Если это означало войну, то это была не война, проистекавшая из стремления короля к господству, а из его желания добиться справедливости. Война была действительно войной Бога за справедливость, а Генрих и английская армия были лишь его орудиями[1341].