Георгий Гурьянов: «Я и есть искусство»

«У него всегда играла музыка. Но Георгий был не аудиофилом, а скорее меломаном. Это разные вещи. То есть у него была хорошая аппаратура, но не кастомная ламповая с золотыми кабелями (впрочем, он бы, наверное, не отказался и от такой), у него был, что называется, нормальный hi-fi, с отличными звуком, но не какой-нибудь hi-end сектантский в мраморном корпусе. Просто у него все время был ремонт, переезды, нужно было возиться с коммутацией и так далее. Но это вообще отдельная история. А так он любил хороший звук, но не без религиозного, опять же, фанатизма, то есть он мог слушать тэйпы, патефонные пластинки, радио мог слушать. Все, что было под рукой, – Walkman или бум-бокс какой-нибудь, – то и звучало. А в это же время рядом могла японская дека под модные одно время мини-диски месяцами пылиться без дела, ему просто было внапряг ее переподключать после очередного движения мебели по квартире. Главное, чтобы музыка была. У него были хорошие колонки, здоровые, четырехполосные, по всем углам, и усилители, из-за которых соседи время от времени уже просто бились об стены, потому что вдруг посреди ночи могла заиграть какая-нибудь песня, которая разрывала Георгию сердце и должна была быть прослушана по возможности на всю катушку. А «катушка» была мощной, даже в подвале дома, наверное, сантехники с ума сходили, когда все по-максимуму звучало. Ну и диско-шар, само собой, – куда ж без него. В общем, с громкостью и качеством звука всегда все было в порядке, но он без нужды не расстраивал соседей, и они его уважали, как правило. Когда хотел, он вообще умел ладить с людьми.

Когда к нему кто-нибудь приходил, он спрашивал: что поставить? Ну, кроме чая, само собой. Георгий, собственно, всегда был своеобразным диджеем, к тому же он так проверял людей, потому что очень внимательно относился к музыкальным пристрастиям, помнил, кто какую музыку предпочитает. Сам он очень любил техно-музыку. Но не только. Не избегал хард-рока, металла, как известно, любил Led Zeppelin – это была одна из его любимых групп. Если рок, то скорее глэм, краут-рок и прочее. Thin Lizzy, например. Это его какое-то очень личное пристрастие. Но мне, блин, они тоже нравились. Это просто наш гимн был – «Dancing In The Moonlight». Из отечественной музыки часто играл «Ласковый май». Были и еще какие-то группы… Но у него, опять же, широкие были вкусы. Например, он любил классику: Вагнера, конечно, Баха, Моцарта, Верди.

На самом деле много всего зависело от настроения. Он как-то слушал такую группу, как «Николай Коперник», причем целую неделю. Песня «Дымки» ему нравилась. Ну, отличная песня, что тут скажешь. Георгий всегда говорил, что самый красивый инструмент – это голос. Кстати, когда он пел, то иногда так входил в раж, что чуть не плакал порой. Особенно если это что-то вроде «I Know It’ Over» (группы The Smiths. – Примеч. авт.), как тут не расчувствоваться: «Oh Mother, I can feel the soil falling over my head…» Или вот мы купили с ним пластинку как-то на очередном развале, сингл Blondie «Heart of Glass», от Chrysalis Records, если не ошибаюсь. Пластинка оказалась абсолютно новая, оригинальная, «муха не сидела». Ну, мы еле дотащили наши сумки – винил же тяжелый, а пластинок, как всегда, тонна, да вина тоже, конечно, было куплено немало. Георгий сразу же поставил пластинку Деборы, заиграла эта чудесная музыка, и он всплакнул: «Господи, за что мне такое счастье! Как я счастлив, что могу этот винил слышать сейчас вот на этом звуке…»

Он не был таким упертым, узколобым фанатом – любил разную музыку. Модную, конечно, больше, любил все, что появлялось модное и актуальное. Он покупал тонны пластинок. CD-диски должны были быть обязательно фирменные, с буклетиком, с текстом – очень любил, когда весь этот стафф там был, вся эта начинка. Но, «за неимением гербовой», слушал иногда и пиратские. Помню, что после того, как мы с ним сдружились, он пригласил меня на свой день рождения, и я подарил ему две оригинальных пластинки, абсолютно новые, ни разу не слушанные, Joy Division – они очень редкие в таком состоянии. У них же, строго говоря, всего две пластинки вышло, последняя уже после смерти Кертиса, как известно. И вот я подарил ему эти пластинки. Георгий показал их Кате Голицыной, гордясь, что у него есть такое. Катя сказала: «Ой, какой хороший у Роберта вкус! Какой он молодец! Какой отличный подарок!» И она так искренне радовалась за Георгия, а я за себя и Георгия, а Георгий за нас – он прямо весь светился, и это было такое незабываемое единение, ощущение красоты жизни… Мне не жалко для него вообще ничего, а эти пластинки – кому, как не ему, стоило подарить. Но, в принципе, он ни в чем не нуждался, у него все было. Кроме роскоши общения, возможно… Но хотя и общения хватало: тысячи знакомых и друзей, своя «свита», какие-то его «приближенные», люди, с которыми он общался практически каждый день. Которые могли прийти к нему практически в любой день или ночь, не важно.