Георгий Владимов: бремя рыцарства

…почему же одних командармов эта идея касалась? Пойдите же до конца – русских десантников, заодно казахов, грузин – снимите с танковой брони. Летчика-эстонца – верните на аэродром. И пусть танкист-белорус вылезет из душной своей коробки, пусть покинет свою «сорокапятку» наводчик-татарин. Вот еще тех евреев отставьте, у которых целые семьи в этом Предславле, во Вдовьем Яру[523], лежат расстрелянные. Всех непричастных отведите в тыл, пусть отдыхают, пьют, гуляют с бабами, сегодня одни лишь украинцы будут умирать за свою «жемчужину» (3/247).

Эпизод с подарками Хрущева – вышиванками, бутылкой коньяка и прочими сувенирами для каждого командарма – воспроизведен точно со слов генерала Севастьянова: «Никита Сергеевич приказал внести в хату несколько ящиков и каждому из нас стал раздавать подарки, в которые входила украинская вышитая рубашка. Кто-то в шутку спросил его, когда и как носить эти рубашки, ведь не надевать же на китель или гимнастерку.

– Я, например, ношу под кителем, – отвечал Хрущев, – все-таки душу греет»[524].

Эти рубашки, по рассказу Севастьянова, должны были напомнить Чибисову, что среди собравшихся командармов он – единственный не украинец. Но национальная тема, хотя и очень важная, используется для прикрытия других мотивов. В тексте это ясно раскрывается в двух великолепно написанных эпизодах совещания командующих под предводительством Жукова, в рассказе о которых Владимов со скульптурной четкостью обрисовывает портреты генералов.

Терещенко (К.С. Москаленко) – крайне честолюбив и очень трудоспособен. Сознавая недостаток своего образования, он интенсивно старается его восполнить, заказывая книги великих философов и гениальных стратегов. Но оставаясь хамом, несмотря на все свое чтение, он в кровь разбивает носы подчиненных, обрушивает на их головы свою суковатую палку, кричит и плюет им в лицо. В объяснение употребляется одна из бессмысленных фраз советского дискурса: «Я себя не щажу и других право имею не щадить» (3/133). В этой аргументации не больше смысла, чем в его доводе о злосчастной «излучине, посланной Богом», где из-за него погибли десятки тысяч солдат (3/131). Даже Н.С. Хрущев, покровительствовавший Москаленко, писал о нем, как о приспособленце, жестоком и беспринципном человеке: «Он на все способен. Особенно если почувствует, что это выгодно для него, что такая гадость оплачивается, то он пойдет на нее»[525]. Еще драматичнее свидетельство генерала А.В. Горбатова: «Это не командарм, это бесплатное приложение к армии, бесструнная балалайка… За пять дней наши дивизии захватили не одну сотню пленных, десятки орудий и минометов, и все потому, что действовали по своей инициативе, вопреки приказам командарма. Все руководство командарма заключается в самом беспардонном отношении к подчиненным. Мы только и слышим: “Гитлеру помогаешь, фашистам служишь, предатель!” Подобные оскорбления я слышал в Лефортовской тюрьме от следователя и больше слышать не хочу. Сначала я думал, что командарм позволяет себе так разговаривать только со мной, недавно прибывшим с Колымы. Но это трафарет и применяется к каждому из подчиненных»[526].

Таков был человек, от которого зависели сотни тысяч солдатских жизней. Коротко, но очень колоритно описан в романе «танковый генерал» П.С. Рыбко (Рыбалко) – образованный профессионал, знающий не только танковое дело, но и как переключить внимание и снизить температуру дискуссий на совещаниях, рассказав дежурный анекдот про обязательного еврея. Ярко и с оттенком восхищения обрисован красавец Чарновский (И.Д. Черняховский). С явной насмешкой – суетящийся и мельтешащий перед военными «партийный работник», член Военного совета Н.С. Хрущев.