Читаем Гепард полностью

— Ні-ні, дякую. Їсти я нічого не буду. Хіба вип’ю трохи шампанського.

Потім він знову повернувся до своєї розповіді; було видно, що йому ніяк не вдавалося відігнати од себе згадку про ті кілька пострілів, які були доказом його чудової військової вправності.

— Коли мої берсальєри почали обеззброювати його солдатів, ті страшенно лаялись і проклинали — знаєте кого? — його, який своєю кров’ю заплатив за все! Яка ганьба! А втім, нічого дивного — вони відчули, що з їхніх лабетів вислизає це велике дитя, яким вони так довго прикривали свої темні інтриги! Що ж, навіть якщо мої знаки пошани були надмірними, мені не соромно за себе. Ми, італійці, ніколи не перебільшуємо у виявах емоцій, бо це найефективніший з усіх політичних аргументів, що є в нашому розпорядженні.

Полковник випив вино, яке йому подали, і це, здавалось, лише збільшило його гіркоту.

— Ви їздили на континент після проголошення Королівства? Ні? І добре зробили, що не їздили. Це жахливе видовище. Ми ніколи не були такими роз’єднаними, як після об’єднання. Турин не хоче відмовлятися від ролі столиці, Мілан вважає наше правління гіршим за австрійське, Флоренція боїться позбутися своїх витворів мистецтва, Неаполь плаче за своєю промисловістю, яка не витримує конкуренції з північчю, а тут, на Сицилії, готується якась величезна безглузда катастрофа… Сьогодні, можливо, завдяки і вашому покірному слузі, більше не говорять про червоні сорочки, але згодом про них загомонять знову. А коли вони зникнуть, то з’являться інші, якогось іншого кольору, але потім усе одно знову будуть червоні. Чим усе це закінчиться? Тепер усі вірять в «щасливу зірку Італії»[152], але ви, князю, знаєте краще від мене, що жодне світило не вічне.

Трохи захмелівши, полковник ще довго виголошував подібні пророцтва, і, слухаючи його, дон Фабріціо відчував, як від тривожних передчуттів у нього стискається серце.

Коли пробило шосту, бал ще тривав. Гості були стомлені і їм страшенно хотілося спати. Але піти рано означало б, що бал не вдався, і було б образою для господарів, які завдали собі стільки клопоту.

Обличчя в жінок поблідли, сукні зім’ялися, дихання стало важким.

— Матінко Божа, як я втомилась!

— Матінко Божа, як я хочу спати!

Обличчя чоловіків були брезклими, в роті було повно гіркої слини, краватки порозв’язувалися. Вони все частіше заходили до маленької кімнатки, суміжної з танцювальною залою. Там рядами стояли десятків зо два великих нічних горщиків, наповнених по самі вінця; з деяких з них уже лилося через верх. Розуміючи, що бал ось-ось закінчиться, сонні слуги вже не міняли свічок. Воскові недогарки освітлювали салони тьмяним зловісним світлом. У спорожнілій банкетній залі залишались самі недоїдки та склянки з недопитим вином, яке похапцем допивали слуги, скоса позираючи на двері. Крізь шпарки в позолочених віконницях проникало сіре, плебейське світло світанку.

Гості поступово розходились; кілька з них, прощаючись, юрмилися біля донни Маргарити:

— Чудово!

— Казковий бал!

— Як у старі добрі часи!

Танкред добряче спітнів, поки, нарешті, розбудив дона Калоджеро, який, відкинувши голову, спав у кріслі. Холоші його штанів підсунулися майже до колін, і над шовковими шкарпетками виднілися грубі кальсони з домотканого полотна. У полковника Паллавічіно були синці під очима, проте він голосно заявляв усім, хто хотів його слухати, що з палацу Понтелеоне він вирушить просто на плац: цього вимагала залізна полкова традиція.

Коли князівська родина знову всілась на змокрілих від роси подушках карети, дон Фабріціо заявив, що піде додому пішки, мовляв, йому треба трохи просвіжитись, у нього болить голова. Насправді він хотів знайти трохи розради, споглядаючи зірки. Кілька з них ще сяяли на небі, просто в зеніті. Як завжди, побачивши їх, князь піднісся духом. Вони були далекі, всемогутні, але завжди покірні його розрахункам — пряма протилежність людям, занадто близьким, слабким і таким непостійним.

На вулицях уже почався рух: з’явилося кілька візків, навантажених купами покидьків, вчетверо більшими за ослів, які їх тягнули. Мимо проїхала довга відкрита підвода з безладно зваленими тушами биків, недавно забитих і четвертованих: безсоромна смерть виставила напоказ усі їхні нутрощі. Раз у раз на бруківку капала червона густа кров.

З поперечної вулички, на сході, над самим морем виднівся шматок неба: там сяяла його давня знайома, Венера; вона завжди вірно чекала на дона Фабріціо, коли йому доводилося виходити надвір рано-вранці — чи то в Доннафуґаті на полюванні, чи тепер після балу.

Князь зітхнув. Коли вже, нарешті, вона призначить йому довгождане побачення там, де немає ні крові, ні покидьків — у царстві вічного спокою?

<p>Розділ сьомий</p>

Смерть князя

Липень, 1885

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о князе Владимире
10 мифов о князе Владимире

К премьере фильма «ВИКИНГ», посвященного князю Владимиру.НОВАЯ книга от автора бестселлеров «10 тысяч лет русской истории. Запрещенная Русь» и «Велесова Русь. Летопись Льда и Огня».Нет в истории Древней Руси более мифологизированной, противоречивой и спорной фигуры, чем Владимир Святой. Его прославляют как Равноапостольного Крестителя, подарившего нашему народу великое будущее. Его проклинают как кровавого тирана, обращавшего Русь в новую веру огнем и мечом. Его превозносят как мудрого государя, которого благодарный народ величал Красным Солнышком. Его обличают как «насильника» и чуть ли не сексуального маньяка.Что в этих мифах заслуживает доверия, а что — безусловная ложь?Правда ли, что «незаконнорожденный сын рабыни» Владимир «дорвался до власти на мечах викингов»?Почему он выбрал Христианство, хотя в X веке на подъеме был Ислам?Стало ли Крещение Руси добровольным или принудительным? Верить ли слухам об огромном гареме Владимира Святого и обвинениям в «растлении жен и девиц» (чего стоит одна только история Рогнеды, которую он якобы «взял силой» на глазах у родителей, а затем убил их)?За что его так ненавидят и «неоязычники», и либеральная «пятая колонна»?И что утаивает церковный официоз и замалчивает государственная пропаганда?Это историческое расследование опровергает самые расхожие мифы о князе Владимире, переосмысленные в фильме «Викинг».

Наталья Павловна Павлищева

История / Проза / Историческая проза
Чингисхан
Чингисхан

Роман В. Яна «Чингисхан» — это эпическое повествование о судьбе величайшего полководца в истории человечества, легендарного объединителя монголо-татарских племен и покорителя множества стран. Его называли повелителем страха… Не было силы, которая могла бы его остановить… Начался XIII век и кровавое солнце поднялось над землей. Орды монгольских племен двинулись на запад. Не было силы способной противостоять мощи этой армии во главе с Чингисханом. Он не щадил ни себя ни других. В письме, которое он послал в Самарканд, было всего шесть слов. Но ужас сковал защитников города, и они распахнули ворота перед завоевателем. Когда же пали могущественные государства Азии страшная угроза нависла над Русью...

Валентина Марковна Скляренко , Василий Григорьевич Ян , Василий Ян , Джон Мэн , Елена Семеновна Василевич , Роман Горбунов

Детская литература / История / Проза / Историческая проза / Советская классическая проза / Управление, подбор персонала / Финансы и бизнес
Жанна д'Арк
Жанна д'Арк

Главное действующее лицо романа Марка Твена «Жанна д'Арк» — Орлеанская дева, народная героиня Франции, возглавившая освободительную борьбу французского народ против англичан во время Столетней войны. В работе над книгой о Жанне д'Арк М. Твен еще и еще раз убеждается в том, что «человек всегда останется человеком, целые века притеснений и гнета не могут лишить его человечности».Таким Человеком с большой буквы для М. Твена явилась Жанна д'Арк, о которой он написал: «Она была крестьянка. В этом вся разгадка. Она вышла из народа и знала народ». Именно поэтому, — писал Твен, — «она была правдива в такие времена, когда ложь была обычным явлением в устах людей; она была честна, когда целомудрие считалось утерянной добродетелью… она отдавала свой великий ум великим помыслам и великой цели, когда другие великие умы растрачивали себя на пустые прихоти и жалкое честолюбие; она была скромна, добра, деликатна, когда грубость и необузданность, можно сказать, были всеобщим явлением; она была полна сострадания, когда, как правило, всюду господствовала беспощадная жестокость; она была стойка, когда постоянство было даже неизвестно, и благородна в такой век, который давно забыл, что такое благородство… она была безупречно чиста душой и телом, когда общество даже в высших слоях было растленным и духовно и физически, — и всеми этими добродетелями она обладала в такое время, когда преступление было обычным явлением среди монархов и принцев и когда самые высшие чины христианской церкви повергали в ужас даже это омерзительное время зрелищем своей гнусной жизни, полной невообразимых предательств, убийств и скотства».Позднее М. Твен записал: «Я люблю "Жанну д'Арк" больше всех моих книг, и она действительно лучшая, я это знаю прекрасно».

Дмитрий Сергеевич Мережковский , Дмитрий Сергееевич Мережковский , Мария Йозефа Курк фон Потурцин , Марк Твен , Режин Перну

История / Исторические приключения / Историческая проза / Попаданцы / Религия