Читаем Гепард полностью

Досі стримувана злість додавала князеві енергії, але, заспокоївшись, він відчув утому; минула вже друга година ночі. Дон Фабріціо почав шукати місця, де можна було б спокійно посидіти осторонь від людей, таких рідних йому і таких нудних. Невдовзі він знайшов те, що шукав, — це була маленька тиха бібліотека, добре освітлена, але порожня. Князь сів, потім підвівся, щоб налити собі води із карафки, яка стояла на столику. «Вода — єдиний напій, що не шкодить здоров’ю», — подумав він, як справжній сицилієць, і не став витирати краплі, що залишились на губах. Напившись, князь сів; це місце йому подобалось, невдовзі він став почуватись тут зовсім невимушено. Бібліотека не опиралась йому, бо з усього було помітно, що тут рідко бувають люди. Понтелеоне не належав до тих, хто марнує час за книгою. Дон Фабріціо став розглядати картину, що висіла навпроти на стіні. То була непогана копія «Смерті праведника» Ґреза[142]. На ній було зображено вмираючого. Він лежав на чистій постелі, оточений засмученими внуками та граціозними внучками, які підіймали до неба руки. Дівчата були пишнотілі, у відкритих сукнях, вираз їхніх облич викликав уявлення скоріше про хтивість, аніж про скорботу: безперечно, саме в них крився справжній зміст картини. Дон Фабріціо спочатку здивувався, що Діґо може подобатись ця меланхолійна сцена, але скоро заспокоївся: його друг навряд чи заходив до цієї кімнати частіше, ніж двічі на рік.

Потім він запитав себе, чи не нагадуватиме «Смерті праведника» його власний скін. Можливо, що так, але постіль не буде такою чистою, бо у вмираючих вона завжди забруднена: блювотина, випорожнення, плями від мікстур… Можна було також сподіватись, що Кончетта, Кароліна та інші будуть одягнуті пристойніше. Але загалом картина буде дуже схожа. Як завжди, думка про власну смерть заспокоїла його так само, як турбувала смерть інших; можливо, тому, що в глибині душі він почував, що його кончина нікого не засмутить, — адже разом з ним помре той світ, в якому він жив.

Згодом князь подумав про те, що слід було б полагодити фамільний склеп у монастирі капуцинів. Шкода, що тепер заборонено підвішувати трупи за шию, як двісті років тому: можна було б бачити, як він поступово муміфікується. У нього був би грізний вигляд — високий, широкоплечий, він би полохав дівчат своєю застиглою посмішкою на пергаментному обличчі та своїми білими пікейними панталонами. Але ні, його одягнуть у святковий костюм, можливо, у цей самий фрак, який на ньому сьогодні.

Двері до бібліотеки відчинилися.

— Дядечку, цього вечора ти справжній красунь. Тобі дуже личить фрак. Але що це ти розглядаєш? О, ти залицяєшся до смерті!

Танкред стояв під руку з Анджелікою; обоє перебували ще під збудливим впливом танцю і обоє були втомлені. Анджеліка сіла і попросила в Танкреда хусточку, щоб витерти скроні. Дон Фабріціо простяг їй свою. Молоді люди подивилися на картину з цілковитою байдужістю. Їхнє уявлення про смерть було суто абстрактним фактом, який вони взяли до відома, воно нічим не нагадувало того знайомого князю майже фізичного відчуття, що коріниться в самій глибині його єства. Звичайно, смерть існувала, але для інших. Дон Фабріціо подумав, що саме ця відсутність відчуття близькості найвищої потіхи робить молодих такими вразливими до страждань — старі знають, що для них аварійний вихід уже близько.

— Князю, — мовила Анджеліка, — нам сказали, що ви тут. Ми прийшли сюди трохи відпочити, але маємо прохання до вас. Сподіваюсь, ви мені не відмовите. — Вона поклала руку на рукав дона Фабріціо; в її усміхнених очах грали лукаві іскорки. — Я хочу запросити вас на мазурку. Погодьтеся, не будьте злим, усі знають, що колись ви чудово танцювали.

Від радості князь раптом знову відчув себе молодим: до дідька фамільні склепи! Його щоки затремтіли від задоволення. Проте він завагався: мазурка, цей гусарський танець, безперервне тупання ногами та ставання на коліна, був уже не для його суглобів. Він з радістю опустився б на коліна перед Анджелікою, та що, як потім важко буде підвестися?

— Дякую, Анджеліко, з тобою я почуваю себе молодим. Я охоче задовольнив би твоє бажання, але замість мазурки краще подаруй мені перший вальс.

— Бачиш, Танкреде, який у тебе чудовий дядечко? Він не капризує, як ти. Знаєте, князю, він не хотів дозволити мені запросити вас на танець. Він ревнує.

Танкред засміявся.

— Коли в тебе такий гарний та елегантний дядько, то не дивно й приревнувати. Але цього разу я не заперечую.

Усі троє засміялися. Дон Фабріціо запитував себе, що спонукало їх прийти сюди: жалість чи бажання поглузувати з нього? А втім, хіба йому не однаково? Вони обоє такі милі.

Виходячи, Анджеліка торкнулась пальцем оббивки на кріслі:

— Чудові крісла! І колір який гарний! Але у вас, князю…

Корабель далі прямував заздалегідь встановленим курсом. Танкред не витримав:

— Годі, Анджеліко. Ми обидва тебе дуже любимо навіть без твого смаку до меблів. Облиш крісла і ходімо танцювати.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о князе Владимире
10 мифов о князе Владимире

К премьере фильма «ВИКИНГ», посвященного князю Владимиру.НОВАЯ книга от автора бестселлеров «10 тысяч лет русской истории. Запрещенная Русь» и «Велесова Русь. Летопись Льда и Огня».Нет в истории Древней Руси более мифологизированной, противоречивой и спорной фигуры, чем Владимир Святой. Его прославляют как Равноапостольного Крестителя, подарившего нашему народу великое будущее. Его проклинают как кровавого тирана, обращавшего Русь в новую веру огнем и мечом. Его превозносят как мудрого государя, которого благодарный народ величал Красным Солнышком. Его обличают как «насильника» и чуть ли не сексуального маньяка.Что в этих мифах заслуживает доверия, а что — безусловная ложь?Правда ли, что «незаконнорожденный сын рабыни» Владимир «дорвался до власти на мечах викингов»?Почему он выбрал Христианство, хотя в X веке на подъеме был Ислам?Стало ли Крещение Руси добровольным или принудительным? Верить ли слухам об огромном гареме Владимира Святого и обвинениям в «растлении жен и девиц» (чего стоит одна только история Рогнеды, которую он якобы «взял силой» на глазах у родителей, а затем убил их)?За что его так ненавидят и «неоязычники», и либеральная «пятая колонна»?И что утаивает церковный официоз и замалчивает государственная пропаганда?Это историческое расследование опровергает самые расхожие мифы о князе Владимире, переосмысленные в фильме «Викинг».

Наталья Павловна Павлищева

История / Проза / Историческая проза
Чингисхан
Чингисхан

Роман В. Яна «Чингисхан» — это эпическое повествование о судьбе величайшего полководца в истории человечества, легендарного объединителя монголо-татарских племен и покорителя множества стран. Его называли повелителем страха… Не было силы, которая могла бы его остановить… Начался XIII век и кровавое солнце поднялось над землей. Орды монгольских племен двинулись на запад. Не было силы способной противостоять мощи этой армии во главе с Чингисханом. Он не щадил ни себя ни других. В письме, которое он послал в Самарканд, было всего шесть слов. Но ужас сковал защитников города, и они распахнули ворота перед завоевателем. Когда же пали могущественные государства Азии страшная угроза нависла над Русью...

Валентина Марковна Скляренко , Василий Григорьевич Ян , Василий Ян , Джон Мэн , Елена Семеновна Василевич , Роман Горбунов

Детская литература / История / Проза / Историческая проза / Советская классическая проза / Управление, подбор персонала / Финансы и бизнес
Жанна д'Арк
Жанна д'Арк

Главное действующее лицо романа Марка Твена «Жанна д'Арк» — Орлеанская дева, народная героиня Франции, возглавившая освободительную борьбу французского народ против англичан во время Столетней войны. В работе над книгой о Жанне д'Арк М. Твен еще и еще раз убеждается в том, что «человек всегда останется человеком, целые века притеснений и гнета не могут лишить его человечности».Таким Человеком с большой буквы для М. Твена явилась Жанна д'Арк, о которой он написал: «Она была крестьянка. В этом вся разгадка. Она вышла из народа и знала народ». Именно поэтому, — писал Твен, — «она была правдива в такие времена, когда ложь была обычным явлением в устах людей; она была честна, когда целомудрие считалось утерянной добродетелью… она отдавала свой великий ум великим помыслам и великой цели, когда другие великие умы растрачивали себя на пустые прихоти и жалкое честолюбие; она была скромна, добра, деликатна, когда грубость и необузданность, можно сказать, были всеобщим явлением; она была полна сострадания, когда, как правило, всюду господствовала беспощадная жестокость; она была стойка, когда постоянство было даже неизвестно, и благородна в такой век, который давно забыл, что такое благородство… она была безупречно чиста душой и телом, когда общество даже в высших слоях было растленным и духовно и физически, — и всеми этими добродетелями она обладала в такое время, когда преступление было обычным явлением среди монархов и принцев и когда самые высшие чины христианской церкви повергали в ужас даже это омерзительное время зрелищем своей гнусной жизни, полной невообразимых предательств, убийств и скотства».Позднее М. Твен записал: «Я люблю "Жанну д'Арк" больше всех моих книг, и она действительно лучшая, я это знаю прекрасно».

Дмитрий Сергеевич Мережковский , Дмитрий Сергееевич Мережковский , Мария Йозефа Курк фон Потурцин , Марк Твен , Режин Перну

История / Исторические приключения / Историческая проза / Попаданцы / Религия