Герман Геринг. Железный маршал

«Геринг: Если бы вы знали немецкий язык, тогда бы из предложения, в котором говорится: «возражая против этого, рейхсмаршал подчеркнул…», вы бы поняли, что это все означает. Другими словами, я не говорил здесь: «Я протестую против аннексии Крыма» — или: «Я протестую против аннексии государств Прибалтики». У меня не было никаких оснований так поступать. Если бы мы одержали победу, тогда после подписания мира мы в любом случае решили бы, как аннексия может служить нашей цели. А в тот момент, когда мы еще не закончили войну, я лично предпочитал обратиться к практическим проблемам.

Руденко: Я вас понял. Вы считали, что аннексия этих регионов должна была последовать позже. Как вы сами сказали, после победы в войне вы бы захватили эти провинции и аннексировали их.

Геринг: Как старый охотник, я действовал согласно принципу: не делить шкуру неубитого медведя.

Руденко: Я понял. Шкуру медведя следует делить только тогда, когда территории будут захвачены полностью, не так ли?

Геринг: Что именно делать со шкурой, можно со всей определенностью решить только после того, как медведь будет убит.

Руденко: К счастью, этого не случилось.

Геринг: К счастью для вас.

Руденко: Итак, подводя итог вашим ответам на мои вопросы, стало совершенно ясно, я думаю, вы согласитесь, что военные цели были агрессивными.

Геринг: Единственной решающей целью войны была ликвидация опасности, которую Россия представляла для Германии.

Руденко: И захват русских территорий.

Геринг: Я попытаюсь еще раз прояснить этот пункт, а именно то, что до начала войны не обсуждалось. Ответ заключается в том, что фюрер видел в позиции России и в сосредоточении войск на нашей границе смертельную угрозу для Германии и хотел устранить эту угрозу. Он рассматривал это как свою обязанность. Что могло бы быть сделано в мирное время, после победоносной войны, это совсем другой вопрос, который в то время не обсуждался ни в какой форме. Но, отвечая на ваш вопрос, я не имел в виду того, что после победоносной войны на Востоке у нас не возникло бы никаких мыслей об аннексиях.

Руденко: Я не хочу возвращаться к вопросу о так называемой превентивной войне и отнимать время у суда, но тем не менее, раз вы затронули эту тему, я бы хотел спросить вас о следующем.

Вы помните показания фельдмаршала Мильха, который утверждал, что ни Геринг, ни он сам не хотели войны с Россией? Вы помните это показание вашего свидетеля, фельдмаршала Мильха?

Геринг: Да, отлично помню.

Руденко: Вы действительно помните. В таком случае почему вы не хотели войны с Россией, если вы видели так называемую русскую угрозу?

Геринг: Во-первых, как я уже говорил, именно фюрер видел это угрозу столь серьезной и близкой по времени. Во-вторых, я указал ясно и точно основания, по которым я полагал, что эта угроза не столь близка по времени и что сначала следует предпринять другие предупредительные меры.

Руденко: Но вы не отрицаете показания своего свидетеля?

Геринг: Мнение Мильха несколько отличалось от моего. Он считал серьезной угрозой для Германии то, что война с Россией означала войну на два фронта. Он не придерживался мнения, что Россия не представляет опасности, он полагал, что, несмотря на эту опасность, стоит рискнуть и не использовать нападение в качестве превентивного средства против этой опасности. Я также держался этой точки зрения, но, конечно, в другое время.

Руденко: На основе ваших ответов на нескольких сессиях можно сделать вывод, что не существовало страны на земле, которую бы вы не рассматривали как угрозу.

Геринг: Другие страны не представляли угрозы для Германии, но я лично начиная с 1933 года всегда видел в России величайшую угрозу.

Руденко: Хорошо, но, конечно, под «другими странами» вы понимаете ваших союзников, не правда ли?

Геринг: Нет, я думал о других странах. Если вы снова меня спросите, я отвечу, что угрозу для Германии, по моему мнению, представляет продвижение России на Запад. Естественно, я также видел определенную угрозу в двух западных державах — Англии и Франции, и в этой связи, в случае вовлечения Германии в войну, я также рассматривал в качестве угрозы и США… Малые страны могли представлять прямую угрозу, если бы они использовались большими странами в качестве баз в войне против Германии.

Руденко: Естественно, малые страны не представляли угрозы, потому что Германия их уже оккупировала.

Геринг: Нет, малая страна, как таковая, не представляет угрозы, но если большое государство использует ее против меня, тогда малая страна также может превратиться в угрозу.

Руденко: Я не хочу дальше обсуждать то, что не имеет отношения к вопросу. Основной вопрос заключается в германских намерениях по отношению к территории СССР, и на него вы уже ответили твердо и решительно. Я перейду к следующему вопросу».