Герман Геринг. Железный маршал

«Тогда они могли получить Германию задешево. Большинство виднейших функционеров готовы были сотрудничать с ними. И процессы над военными преступниками прошли бы куда более гладко в случае такого сотрудничества. Но все рухнуло после того, как вы взяли меня в плен и отдали под суд…»

Это признание Гильберт прокомментировал следующим образом:

«Он был готов к сотрудничеству в выявлении виновников зверского умерщвления женщин и детей, но все-таки предпочитал хранить верность своему фюреру».

5 апреля, перед началом допроса Кейтеля, Геринг сказал фельдмаршалу:

«Будь мужчиной! Не унижайся перед ними! Не позволяй загнать себя в угол!»

В тот же день во время перекрестного допроса Кейтеля британский обвинитель Максуэлл-Файф представил письмо Кейтеля британскому полковнику Эймену, в котором фельдмаршал уверял, что он — всего лишь солдат, ответственность же за террористические и нарушающие законы и обычаи войны действия несет Гитлер. Геринг презрительно бросил:

«Жалкий слабак! Эта мелкая невинная овечка не желает иметь ничего общего с партией! Если бы он попробовал проявить хоть малейшую антипатию к национал-социализму, то и минуты не задержался бы на своем посту!»

Кейтелю инкриминировали репрессии против семей тех, кто сражался в рядах союзных армий, расстрелы обвиненных в саботаже и вредительстве, а также расстрелы военнопленных, пытавшихся совершить побег. Кейтель признал, что отдавал такие приказы, несмотря на свое внутреннее несогласие с ними. Когда он вернулся на скамью подсудимых, Геринг посетовал, что фельдмаршал не сказал в свое оправдание о том, что союзники тоже расстреливали вредителей и саботажников. Кейтель пробурчал:

«Для этого еще будет время».

«Но сейчас был самый удобный момент, — досадовал Геринг, — а вы его упустили!»

По поводу же документа, которое обвинение представило по ходу допроса, рейхсмаршал с возмущением заметил фельдмаршалу:

«Там же нет ничего насчет расстрелянных матерей! Почему вы не читаете документы, которые вам дают?»

Даже раскаявшийся и не любивший Геринга Шпеер вынужден был признать его изворотливость в споре и умение противопоставлять свои контраргументы позиции обвинения. Шпеер беспокоился по поводу того, что «Герингу удалось убедить очень многих, встав в позу преданного фюреру патриота».

Когда 8 апреля допрос Кейтеля продолжился, Геринг опять стал высказывать фельдмаршалу свое возмущение:

«Какого черта вы даете такие до неприличия прямые ответы! Вам следовало только сказать, что вы были исполнительным солдатом и исполняли все приказы без исключения. А на вопрос, преступные это были приказы или нет, вам вообще не следовало отвечать. Дело не в вопросе, а в ответе на него. Такие опасные вопросы следует обходить, дожидаясь таких, отвечать на которые вам легко и удобно. Вот тогда и откровенничайте себе сколько влезет!»

«Не могу же я черное называть белым!» — разозлился Кейтель.

Геринг давал советы всем подсудимым, как ловчее поддеть обвинение и не допускать саморазоблачительных ответов. Так, 17 апреля 1946 года, во время перекрестного допроса Розенберга, рейхсмаршал похвалил бывшего рейхсминистра восточных территорий за то, что тот начал филологическую дискуссию по поводу значения слова «искоренение» в немецком языке, чтобы доказать, что встречавшееся в документах словосочетание «искоренение евреев» не всегда означало их уничтожение: «Следовало им объяснить, что в разных немецких диалектах это слово имеет различное значение». И успокоил Розенберга: