Герметическая традиция

встречается и в халдейских, и в руническом памятниках (в первом

случае она означает «огонь», во втором - «бык», а также созвездие

Овна). Поскольку достаточно сложная и заслуживающая отдельного

исследования история этого предприятия выходит за рамки данной

статьи, мы остановимся лишь на тех моментах, которые имеют не-

посредственное отношение к исследованиям Эволы в области алхи-

мии и, следовательно, к представляемому нами произведению.

Прежде всего, следует отметить, что в состав группы «Ур» вхо-

дили несколько человек, одновременно являющихся членами ордена

Fratellanza Terapeutica Magica di Miriam'2 основанного Чиро

Форми-зано, который более известен под псевдонимом Джулиано

Креммерц (1861-1930). Ренато дель Понте в статье «Эвола и

магическая группа Ур»13 пишет, что, согласно некоторым устным

свидетельствам, глава отделения «Ур» в Генуе был членом Братства

Мириам, однако никаких документов на сей счёт не сохранилось, и

имя этого человека до сих пор не известно. Однако, известны

личности двух других членов упомянутого ордена, которые

принимали участие в работе группы «Ур» и имели самое прямое

отношение к идеям, изложенным в Герметической традиции. Один

из них - Эрколе Квадрелли, член «Академии Виргилия», учреждённой Креммерцем, о котором - в отличие от других членов

академии - ничего не известно, кроме того, что он имел отношение к

самому эзотерическому ядру Братства Мириам. Он был, вне всяких

сомнений, знатоком европейской алхимии самого высокого уровня, о чём можно судить хотя бы по его переводу классической работы

Chymica Vannus, приписываемой Монте-Снидерсу,

12

и тем комментариям, коими он его сопроводил.14 Квадрелли консуль-

тировал Эволу в вопросах алхимии и публиковал статьи в журнале

«Ур» под псевдонимом Абраксас. В частности, его перу принадлежит

блестящее эссе «Знание Вод», вошедшее в первый том Introduzione alia Magia. Другой, не менее загадочной и не менее важной фигурой, является Франческо Олива, католический священник, также имевший

доступ ко внутренним документам Братства Мириам и обладавший

глубокими познаниями в области алхимии, причём не только евро-

пейской.15 Их взаимоотношения с Эволой были настолько доверитель-

ными, что падре Олива предоставил ему в пользование закрытый

«Манускрипт D», который Эвола цитирует в своей работе.

В числе других влияний следует упомянуть знакомство Эволы с

представителем индийской школы алхимии Нараяной Свами Айяром

Шияли, которое состоялось в конце 1929 года. Нараяна Свами предо-

ставил ему дополнительную информацию об использовании некото-

рых химических субстанций, кои соответствуют разным алхимичес-

ким путям в соответствии с Раса-Видья. Эвола также опубликовал

его эссе под названием «Трансмутация человека и металлов» в тре-

тьем томе Introduzione alia Magia. Помимо этого, в конце двадцатых

годов Эвола активно занимался изучением даосской алхимической

традиции и выполнил перевод на итальянский язык работы Лу Куан

Юя, опубликованный намного позднее.16

Наконец, последней биографической деталью, которую хотелось

бы привести, является наиболее малоизученный и упоминаемый са-

мим Эволой лишь вскользь17 эпизод (точнее, эпизоды - их несколь-

ко), когда он инкогнито служил послушником в монастыре Шартра, монастыре кармелитов и бенедиктинском монастыре старого обряда, каковые эпизоды имели место, начиная с 1930 года.

Приведённые выше факты, которые, казалось бы, носят чисто

«исторический» характер, на самом деле могут помочь понять пози-

цию Эволы, с каковой он подошёл к написанию Герметической тра-

диции, а также определить место этой книги в европейской алхими-

ческой литературе. Как мы видим, Эвола имел возможность посмот-

реть на герметику с точки зрения последователя пифагорейской шко-

лы Артуро Регини (каковая, вероятно, наиболее соответствует «ос-

новному руслу» европейской алхимии), с точки зрения тантрика, с

точки зрения древней латинской магической школы, кою представля-

ет Братство Мириам, а также с точки зрения христианской эзотерики

13

и даосской алхимической традиции. Как показывает даже самый бег-

лый взгляд на использованную библиографию, Эвола рассматривал

алхимию в контексте других магических дисциплин; в частности, он

много ссылается на классическую работу Корнелия Агриппы De Occulta Philisophia. Также велико число ссылок на труды христианс-

кого мистика Якоба Бёме и на классический индуистский текст царс-

кого посвящения Бхагават-Гита. Однако, существует произведение, которое, вероятно, оказало на него наибольшее влияние среди всех

остальных письменных источников - редкая работа итальянского ав-

тора Чезаре делла Ривьера Магический мир героев.1* Это, несомнен-

но, заслуживающее самого пристального внимания произведение, по

непонятным

причинам

игнорируемое

современными