Герой

— Врешь.

— Вру, тянет, но справляюсь. — Знаешь, он задрал голову вверх и посмотрел на облетающий пухом клён. — Есть и другие не менее интересные вещи.

— Гонишь! — не унимался Давид.

— Это ты гонишь. Сегодня никого не развёл?

Давид зло посмотрел на собеседника.

— Ладно, — Андрей снова похлопал по плечу Давида, но уже мягче, — не обижайся. Вот тебе визитка.

Он сунул в руку Давида карточку с оттиском креста и синей тесненной надписью: «Новая церковь».

— Там есть адрес, — продолжал Андрей, пока Давид разглядывал визитку. — Приходи. Помогут спрыгнуть. Если хочешь, конечно. Можешь даже под кайфом, если сутра вмазался, а вечером пришёл. Чтоб мозги уже работали, но только ещё не по поводу «где достать». Понял?

— Да ну — херня, — раздражался Давид.

— Как знаешь, может, потом надумаешь.

— А мне и так зашибись — укололся и забылся.

Порыв ветра сорвал с ветки тополя пух и уронил его на лицо Давида.

— Это знамение, — улыбнулся Андрей. — Я то знаю каково оно. Мы ведь с тобой многое прошли…

«Ещё чего не хватало — многое с тобой проходить. Да ты кто такой!?» — подумал Давид.

— Приходи — Андрей улыбнулся и теперь уже мягко провёл рукой по плечу Давида.

Тот поднял глаза и увидел улыбку Андрея. Но не такую, заискивающую, просящую дележа дозы, или денег в долг, сияющую зубами улыбку. А улыбку, когда ещё и глаза сияют, не подёрнутые пеленой тумана.

Отчего-то Давиду захотелось поверить ему и пойти за ним прямо сейчас. Но вдруг, встрепенувшись, как от лёгкой дрёмы, буркнул:

— Я подумаю.

— Хорошо, мне пора.

Андрей развернулся и медленно, словно гуляя по парку, а не по людной улице, направился куда-то.

Давид долго зло смотрел ему вслед. «Это он сволочь так, за то, что я раньше кидал его пару раз». Что значит «это», Давид до конца не понимал. Однако карточку аккуратно сложил и положил в карман рубашки.

И тут фигура Андрея обернулась, и он крикнул через всю улицу:

— Да, если решишься, близким скажи, чтоб пару месяцев тебя не искали.

Героин Додик так и не нашёл. Пришлось обходиться шестью кубами релашки, заначенной на черный день. Михаил, в это время его уже не кормил. Остальные барыги попрятались по норам в ожидании облав.

От «Реланиума» стало немного легче. Но лишь «немного». Всё равно, что на пульпит холодной воды — вроде боль отступает, но как только вода во рту нагревается, боль возвращается с прежней силой.

Он несколько раз доставал визитку и разглядывал надпись: крест, синее тиснение. Несколько раз, проведя пальцем по объёмным буквам, подумал: «Какого хрена! — Порошок ещё пару недель достать будет практически невозможно».

Обманув мать, что уходит в поход с друзьями, собрал для видимости рюкзак (не напрасно, кстати), сказал, что его не будет две недели, и выдвинулся по назначенному адресу, к 16.00 по Москве.

Мать не сильно упиралась. Она замаялась его лечить и убеждать. Выплакала слёзы. Отстранилась на какое-то время. И решила заняться собой.

Давид явился в полуподвальное помещение, дома номер 26, по Малой Осташевской улице. Когда он спустился по крутым ступеням, его встретил приветливой улыбкой бородатый, но довольно молодой человек.

Он смотрел на Додика глубокими, голубыми глазами, извергавшими всесокрушительное желание помочь, если нужно то даже насильно. Человек спросил, едва двигая, растянутыми в улыбке губами:

— Вы впервые?

— Да… да, — нерешительно проговорил Давид.

— Ну, — успокаивающе мягко продолжал юноша, — не тревожьтесь так. А, от кого вы? — продолжал он. — В смысле, кто дал вам наш адрес?

Давид, хотя и был в дурном расположении духа и тела, готовясь сдаться без боя. Всё же продолжил действовать как обычно.

— А куда я попал? — рассеяно спросил он, озираясь по стенам.

— Вы случайно забрели к нам? — спросил юноша вкрадчивым змеиным тоном. Не поверю. Ведь над входом вывеска, гласящее, что здесь есть пристанище чад господа нашего, — он молитвенно сложил руки.

Только сейчас Давид обратил внимание, что тот был облачён в длинную белую рубашку, с широкими рукавами, узкие белые штаны из такой же ткани и кожаные сандалии.

Незнакомец продолжал смотреть на Давида, своим немигающим, полным атакующей кротости, взглядом.

— Да, — сдался Додик, — я шёл именно к вам. Меня пригласил Андрей. Он дал мне это — Давид протянул визитку с синими тиснеными буквами.

В это мгновение он ещё раз успел провести большим пальцем по выпуклостям букв, кожей прочитав надпись.

— А-а-а, — протянул незнакомец, — брат Андрей. Он говорил о вас — Вы Давид. Идёмте со мной, мы все собираемся в зале.

И незнакомец протянул Додику руку. Тот руки не подал, но всем видом пытался показать, что готов идти следом.

Они вошли в просторное, светлое помещение. В четырёх углах комнаты стояли курильни, из которых, вместе с поднимающейся паутинкой дыма, возносились благовония, запахи сандала и ещё каких-то ароматических смесей.

В зале было человек тридцать, среди которых, Давид сразу узнал лицо Андрея. Все были облачены в одежды такие же, как и провожатый Давида. И все сразу, при появлении Давида в зале, обратили к нему лица.

Андрей сделал несколько шагов навстречу.