Герои

Её костлявые плечи поплыли вверх и вниз.

— Где-то позади, грызёт удила, взъярился, что Челенгорм загораживает ему путь.

— Мид?

— В чём радость всё знать? — Она на цыпочках, почти впритирку, надменно прошествовала мимо Утробы, поэтому ему пришлось резко отступить, едва снова не завалившись. — Должно быть Богу так скучно. — Она водрузила стопу в расщелину в стене, слишком узкую, чтобы протиснуться даже кошке, вывернула ногу и каким-то чудом просунула её туда до бедра. — Итак, вперёд, мои герои! — Она корчилась, словно разрезанный пополам червяк, вползая в разрушенную кладку, плащ подтягивался вверх по каменной стене вслед за ней. — Разве вас не ждёт сражение? — Её череп как-то умудрился проскользнуть в проём, затем руки, напоследок она хлопнула в забинтованные ладоши, и из расщелины остался торчать лишь один палец. Доу подошёл туда, дотянулся и схватил его. Вовсе это и не палец, а просто сухой сучок.

— Волшебство, — пробормотал Утроба. — Кажется, не совсем я готов к таким штукам. — По его опыту вреда от них больше, чем пользы. — Полагаю, от чародея бывает свой прок и всё такое, но я в смысле, неужто они обязаны всегда вести себя так, блин, чудно?

Доу, сморщив губы, щелчком запустил сучком в стену.

— Идёт война. Я согласен на всё, делающее своё дело. Однако ж лучше не упоминать никому мою темнокожую подружку, ага? Народ может неправильно понять.

— А как понимать правильно?

— Как я, ёб твою мать, скажу, так и понимай! — вспылил Доу, и на этот раз его гнев не выглядел притворным.

Утроба поднял ладони.

— Ты вождь.

— Вот именно, блядь! — Доу нахмурился на расщелину. — Я — вождь. — Со стороны почти казалось — будто сам себя пытается убедить. На миг Утроба представил, чувствовал ли хоть раз Чёрный Доу себя притворщиком? Надо ли Чёрному Доу каждый день заштопывать свою храбрость? Такие мысли не слишком-то успокаивают.

— Стало быть, мы идём в бой?

Глаза Доу рыскнули по сторонам и его убийственная усмешка прорезалась вновь, без следа сомненья и страха.

— Самое охуенное время, согласен? Слышал, что я велел Долгорукому?

— В основном. Он постарается выманить их оттуда к Осрунгу, затем ты по прямой выступишь на Героев.

— Прямо на них! — рявкнул Доу, словно криком обеспечивал успех. — Именно так бы и сделал Тридуба, да?

— Именно так?

Доу открыл рот, затем остановился.

— Да какая разница? Тридуба в грязи семь зим.

— Правда. Где ты хочешь, чтоб я встал со своей дюжиной?

— Естественно рядом со мной, когда я пойду на штурм Героев. Ты же наверняка ничего на свете так не жаждешь, как забрать у союзных тварей назад свой холм?

Утроба испустил долгий вздох, представив, что бы на это ответила его дюжина.

— Айе. Помираю от жажды.

Как по писанному

— Офицеру подобает командовать со спины лошади, да, Горст? Седло — вот подходящее место для штаба! — Генерал Челенгорм с чувством потрепал за шею своего великолепного серого скакуна, затем, не дожидаясь ответа, свесился и проревел рябому гонцу. — Передай капитану, он должен во что бы то ни стало расчистить путь! Расчищайте и вперёд! Живей, живей, парень, маршал Крой ждёт от дивизии продвижения на север! — И он провернулся, как на шарнире, чтобы рыкнуть через другое плечо. — Скорости, джентльмены, скорости! На Карлеон, к победе!

Определённо, Челенгорм смотрелся великим завоевателем. Небывало молод для командира дивизии, улыбка говорит «я готов ко всему», одет с исключительной скромностью в пыльную форму простого бойца и сидит в седле со всем удобством любимого кресла. Если б он вполовину был таким же замечательным тактиком, как и наездником, они уже давно бы показывали зевакам в Адуе Чёрного Доу в цепях. Но он — увы, и увы нам.

Мельтешащий рой штабных офицеров, адъютантов, порученцев и, впридачу, едва ли достигшего половозрелости горниста, оживлённо и порывисто нёсся вслед за генералом, будто осы за подгнившим яблоком, борясь за попытку привлечь его переменчивое внимание, толкаясь, бранясь, и перекрикивая друг друга безо всякой почтительности. В то время как сам Челенгорм отрывисто рявкал залпами путаных и противоречивых ответов, вопросов, приказов и случайных жизненных наблюдений.

— Справа, конечно же, справа! — одному офицеру. — Скажите ему не волноваться, волненье ничего не решит! — другому. — Подгоните, маршал Крой их ожидает к полднику! — Огромное скопление пехоты было вынуждено, волоча ноги, убраться с дороги и глядеть, как проезжает командование, а после со скрипом жевать их пыль. — Значит, говядину, — проревел Челенгорм, прибавляя королевский жест, — либо баранину. Что угодно, у нас дела поважнее! Вы взойдёте со мной на холм, полковник Горст? Должно быть, с Героев превосходный обзор. Вы же королевский обозреватель, не так ли?

Я Его величества гороховый шут. Почти такой же шут Его величества, как и ты.

— Так точно, генерал.