Герои битвы за Крым

События развивались стремительно. В 11 часов были введены в бой вторые эшелоны 1-го гвардейского и 63-го стрелковых корпусов. «На восточном берегу решительной атакой прорвала оборону противника 417-я стрелковая дивизия, в районе Асс-Найман она соединилась с частями 346-й дивизии и, перехватив пути отхода Каранкинской группировки, содействовала основным силам 267-й дивизии к исходу дня уничтожить Каранкинский узел сопротивления, являющийся остовом всей оборонительной системы гитлеровцев на их правом фланге. Тем временем на левом фланге 63-го корпуса 263-я стрелковая дивизия теснила противника в районе Тюй-Тюбе. Повернув на юг, 263-я дивизия повела наступление в общем направлении на Джанкой»^{351}.

Сполна сказывалось войсковое товарищество. Действовавшие к западу от 63-го стрелкового корпуса войска 2-й гвардейской армии, 10-го и 1-го гвардейского стрелковых корпусов, энергично прорывая оборону противника, не позволили врагу высвободить на Перекопе и Сиваше сколько-нибудь существенные резервы, чтобы повлиять на ход операции, на острие которой находились соединения Кошевого.

Немцы оказывали ожесточенное сопротивление. Обеспечивая действия 417-й и 267-й стрелковых дивизий, командир корпуса полностью переключил на их поддержку выделенную ему артиллерийскую дивизию фронта и авиацию. По признанию Кошевого, «управлять войсками стало сложнее». Постоянно звонил командарм Крейзер, требуя «всемерно ускорить наступление».

417-я стрелковая дивизия, наступавшая на главном направлении корпуса, действовала стремительно. «Труднее было в полосе 267-йдивизии… Только к 18 часам А. И. Толстов доложил… что войска ворвались в Каранки»^{352}. Высокий темп наступления на левом фланге корпуса набрала 263-я стрелковая дивизия, командир которой — полковник П. М. Волосатых через месяц после этих событий был удостоен звания Героя Советского Союза за умелое управление войсками на поле боя. Под удар частей именно этой дивизии попала та «часть каранкинской группировки врага, которая пыталась спастись через Сиваш, перебравшись в район Тюй-Тюбе…

9 апреля 1944 года, как и предыдущий день, я закончил на своем наблюдательном пункте, — вспоминал Кошевой. — Однако настроение было куда более радостным, чем вчера. Важнейший узел сопротивления противника — Каранки — был полностью ликвидирован. Мы достигли рубежа Асс-Наймана, и впереди уже маячила высота 30,3, где проходила последняя позиция вражеской обороны».

И много лет спустя мемуарист не мог забыть обстановку, в которой ему в среде своих боевых товарищей — командиров 417-й и 267-й дивизий, офицеров штаба и начальников родов войск — довелось подводить итоги столь победного дня и ставить задачи на следующие сутки: «Слабый свет керосиновой лампы в небольшом блиндаже наблюдательного пункта мягко освещал лица моих боевых друзей. Все смертельно устали за эти два дня, но глаза блестели в радостном возбуждении: корпус успешно выполнял боевую задачу, еще одно усилие — и мы выйдем на оперативный простор…»^{353}

Когда командир корпуса предложил присутствующим высказаться, как следует прорывать рубеж обороны противника с высотой 30,3, генерал Бобраков, чья 417-я дивизия должна была сыграть в прорыве главную роль, заявил, что будет брать высоту ночью, не проводя артиллерийской и авиационной подготовки. Ночь выгодна эффектом внезапности. Огневые же точки врага были выявлены заранее и еще засветло пристреляны. «Так что и ночью огонек будем вести точно по целям», — уверенно заявил Бобраков.

Замысел был успешно реализован. Еще не наступил рассвет, как генерал Бобраков вышел на связь и доложил, что он — на высоте 30,3. Через непродолжительное время последовал новый доклад — об овладении важным населенным пунктом Томашевкой.

Тем временем действовавшая восточнее 263-я дивизия, «успешно прорвав позиции противника к юго-востоку от Тюй-Тюбе, гнала врага на Пасурман и готовилась к повороту на Чонгарское направление, на Таганаш»^{354}.

Кошевой с разрешения командарма сменил дислокацию своего наблюдательного пункта, перейдя в район недавно захваченной высоты 30,3. Наступило время решить задачу, которую еще накануне ночью по телефону поставил начальник штаба фронта генерал С. С. Бирюзов — согласовать с представителями командования 19-го танкового корпуса вопросы ввода корпуса в сражение после полного прорыва вражеской обороны. Для этого на новый НП Кошевого был направлен заместитель командира корпуса полковник И. А. Поцелуев. Командиры, используя бинокли, долго изучали местность, определили пути подхода танков к рубежу развертывания и договорились, когда и как следует поддержать их артиллерийским огнем и ударами авиации. Затем спустились в блиндаж, оборудованный еще немцами, чтобы перекусить. Здесь и произошел один из тех многочисленных случаев, о которых вспоминают старые бойцы, не переставая удивляться фронтовой удаче.