Герои битвы за Крым

Впрочем, дадим слово самому Петру Кирилловичу: «Мы исправно работали ложками, продолжая беседовать о совместных действиях, как вдруг… Мы с Поцелуевым почувствовали, как загудела и заколебалась вокруг земля. Это самолеты врага прорвались к высоте и нанесли еще один удар. Мы переглянулись, нисколько не заботясь о безопасности, поскольку над головой находилось, как нам казалось, надежное перекрытие. Однако дело обстояло иначе. Вместе с тяжелыми бомбами самолеты противника бросали множество мелких бомб осколочного действия, которые у солдат получили прозвище «лягушки». Вот теперь-то и пожаловала к нам в блиндаж такая тварь, свалившись через крышу прямо между мной и Поцелуевым. Мы сообразили, что именно происходит, лишь тогда, когда потолок затрещал и чугунная чушка оказалась у наших ног. Мы оцепенели… Прошла секунда, две, три… Взрыва не было. И я, и собеседник, однако, не поднимались и молча взирали на бомбу. Наконец мы полностью пришли в себя и выскочили в траншею… Бомба так и не взорвалась. Ее благополучно обезвредили»^{355}.

Хорошо то, что хорошо кончается. Командирам некогда было заниматься собственными переживаниями, так как предстояло вновь действовать быстро и энергично. «На рассвете 11 апреля с рубежа южнее Томашевки в общем направлении на Джанкой [то есть в полосе 63-го корпуса. — Авт.] мы ввели в прорыв дополнительные силы — 19-й танковый корпус и 77-ю стрелковую дивизию, — писал бывший начальник штаба 4-го Украинского фронта С. С. Бирюзов. — К полудню они овладели Джанкоем — этим важным узлом железных и шоссейных дорог в северной части Крыма, а также базой материального обеспечения значительной части немецких войск. Отсюда открывался путь на Симферополь»^{356}.

Для обеспечения высоких темпов наступления командующий фронтом Ф. И. Толбухин приказал создать подвижную группу, в которую вошли 19-й танковый корпус, посаженная на автомашины 279-я стрелковая дивизия и 21-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада, под общим руководством заместителя командующего 51-й армией генерал-майора В. Н. Разуваева. Началось преследование отступающего противника.

Задача же 63-го стрелкового корпуса, как ее сформулировал Кошевому начальник штаба фронта, «не отстать от подвижной группы и прорывать, если потребуется, промежуточные рубежи обороны, не втягивая в дело танки»^{357}. Об этом теперь напомнил Кошевому и командарм Крейзер. Следовало, как вспоминал Петр Кириллович, действовать стремительно, напористо, ни на минуту не терять контакта с противником, не давая ему возможность планомерно откатиться к Севастополю.

Одиннадцатого апреля в очищенном от врага Джанкое воины корпуса слушали по радио приказ Верховного главнокомандующего о прорыве обороны противника на Перекопе и Сиваше, об овладении Джанкоем. В тот же день с керченского плацдарма началось наступление Отдельной Приморской армии. 12 апреля ее войска овладели Ак-Монайскими позициями, гоня противника через степи на Симферополь.

Возникла ситуация, когда отступающие на запад вражеские части могли нанести удар во фланг 51-й армии. Поскольку здесь, на левом фланге наступал 63-й стрелковый корпус, именно на Кошевого командующий армией возложил задачу по обеспечению фронтовой наступательной операции с флангов. Ситуацию затрудняло отсутствие точной информации, сколько отходило немецких войск, какими силами их можно было сдержать.

Комкору позвонил Я. Г. Крейзер: «Высылайте боковой отряд не менее полка. Усильте его артиллерией. Посадите на автомашины. Головой отвечаете за левый фланг». Малейшее промедление исключалось. Карта показала наилучший рубеж для организации обороны — районный центр Зуя в 20 км северо-восточнее Симферополя, через него шла дорога из-под Керчи прямо на Симферополь. Расположенную в предгорьях Крымских гор, на небольшой реке с крутыми, обрывистыми берегами Зую враг не мог миновать никак, поскольку именно здесь имелся единственный в округе мост.

Расчет оказался верным. Отряд, сформированный из трех артиллерийских полков, успел до темноты захватить Зую и развернуться в районе моста. Подошедшего в полночь противника, не подозревавшего о подготовленной ему встрече, встретил ведущийся буквально в упор огонь. Яростный бой длился всю ночь, пока враг не понял, что напрямую к Симферополю ему не прорваться. Бросая технику и тяжелое оружие, остатки двух пехотных немецких дивизий стали поспешно отходить к морю через горы, намереваясь таким образом соединиться с гарнизоном Севастополя.

А после того как через некоторое время в районе боя появились части Отдельной Приморской армии и Кошевой получил об этом доклад, он мог, в свою очередь, доложить командующему армией, что поставленная вверенным ему войскам задача прикрытия армейского фланга успешно выполнена.

На подступах к Севастополю