Герой туманной долины

— А много этих, — она помедлила, — ну, лишенных мечты?

— Совсем нет, — отозвался Шеннон, пробегая взором по пестрым аурам. Серые, погрязшие в черной копоти, он бы рассмотрел сразу — они как кратеры, огромные черные пасти посреди яркой палитры.

— Если хочешь, можем отказаться от этой затеи… — медленно начала Делла, разворачиваясь к Шеннону и заглядывая ему в глаза. — Это, должно быть, тяжело…

— Нет, — тот уверенно помотал головой, — назад пути нет. — Он постарался улыбнуться, продвигаясь вместе с очередью вперед, ближе к полосатому красно-белому полотну, до которого уже можно было достать рукой.

Пальцы Деллы коснулись его запястья, скользнули к ладони, и Шеннон стиснул их, переплетая со своими, — крепко, как только могло позволить дрожащее от напряжения тело, которое в любую минуту было готово столкнуться с чужой кожей.

Контролер — замученный и раздраженно взирающий на толпу — попросил билеты, которые в последний момент выхватила из руки друга Делла, игнорируя его непонимающий взор. Она быстро вручила их недовольному парню, а тому хватило доли секунды, чтобы напомнить посетителям ряд и места и тут же грубо пихнуть билеты обратно девушке.

В мгновение, когда пальцы контролера столкнулись с ладонью Деллы, когда та поморщилась от несильного удара, Шеннон понял, почему она сделала все сама.

— Ты меня защищаешь? — спросил он, склоняясь к уху подруги, чтобы та расслышала его в льющемсе со всех сторон гомоне.

— Я бы сказала что-то вроде «Мне потом твою бессознательную тушу не вытащить отсюда в одиночку», — начала тараторить она, улыбаясь, — но вместо этого… Да, защищаю. Пытаюсь, по крайней мере, — пожала плечами Делла.

Шеннону хотелось спросить, почему, чтобы услышать, как он для нее важен, но вопрос парень так и не задал — спрятал его поглубже, понимая, что ответ уже давно лежит на поверхности.

Когда суматоха улеглась и основной свет приглушили, намекая на начало выступления, они выскользнули из-за трибуны, за которой прятались от чужих прикосновений, и поспешно уселись на свои места.

— Все же повезло, что места с краю, — шепнула Делла Шеннону. — Лейла как знала.

— И не говори, — отозвался он, про себя поблагодарив подругу.

Яркие ауры, которые в темноте светились, как огоньки на рождественской елке, заставляли щуриться, и Шеннону приходилось прикладывать усилия, чтобы не поддаться искушению закрыть глаза.

Он задумался о своем ответе Делле. Они — эти мерцающие, переливающиеся пятна, которые стремились друг друга обнять, — и вправду были красивыми, но Шеннон настолько привык прятаться от них, игнорировать, пробегать мимо и скрываться в своем темном доме с закрытыми шторами, что теперь эта красота пугала и отталкивала.

— Хотелось бы мне хоть раз увидеть мир таким, как ты видишь, — проговорила Делла, когда раздались первые аккорды музыки. Она наблюдала за тем, как друг то вскидывает голову и всматривается в толпу, то щурится и мотает головой, потирая глаза.

— Ты бы рассмотрела куда больше положительного, чем удалось мне, — улыбнулся Шеннон, оборачиваясь к ней. — Думаю, тебе бы даже понравилось.

— С чего ты взял?

Он отвернулся.

— Ты добрее, чище и светлее меня. Ты лучше. И ты бы точно с этой ношей справилась.

Делла не ответила, только подвинулась поближе, боком прижавшись к другу, и взяла его под руку.

— Без тебя бы не справилась, — проговорила она позже, когда стремительный синий луч проскользнул по лицам ахнувших людей, когда заиграла музыка, в первое мгновение ударив по ушам, когда прожектор обернулся к стоящей под самым куполом шатра на платформе девушке в пестром желтом трико, крутящей в руках такое же желтое перо.

Представление началось.

Первые аплодисменты и довольные крики толпы раздались, когда несколько пушек вокруг манежа дали залп разноцветным конфетти, а в центр хлынула дюжина танцоров, топающих в такт так сильно, что Шеннону показалось, будто трясутся даже трибуны. Где-то на заднем фоне раздалось рычание льва, Делла, как и десятки других зрителей, начала крутить головой по сторонам, а поняв, что ее отвлекли, не дав заметить, как манеж заполнился трамплинами и бордюрами, засмеялась и хлопнула в ладоши.

С трудом оторвавшись от представления, которое захватило всех, Шеннон обернулся к подруге.

«Ты улыбаешься, как прежде… — прошептал он мысленно, чувствуя, как мелко дрожит что-то внутри. — Точно так же, как тогда, в кафе, когда выжимала берет в клумбу. Ты помнишь это?»

Делла обратилась к нему, схватила за руку и восторженно указала сначала под самый купол, а после в центр манежа.

— Ты только взгляни! — воскликнула она, и ее голос почти потонул в шуме музыки и гомоне толпы. — Она собирается прыгать! Это же невероятно!