Герой туманной долины

Шеннон сжался и, казалось, влип в кресло, когда гимнастка, раскачавшись из стороны в сторону и все так же обхватывая трапецию ногами, направилась к их ряду — третьему.

Ему почудилось, что мир замер, и словно в замедленной съемке мелькнуло рядом улыбающееся лицо в стразах, коснулось его шеи мягкое и щекочущее желтое перо, а к щеке на долю секунды прижались горячие пальцы.

Он слышал, как резко вскрикнула Делла прямо над ухом, как бросилась к нему и стиснула его ладонь, о чем-то сбивчиво умоляя, пока он жмурился, чувствуя, как разрывающая боль проносится по черепу огненным шаром, как резко меркнут краски и музыка сменяется белым шумом — тишиной, через которую еле различалась реальность.

— Твою ж… — успел прошептать он перед тем, как закрыть глаза и отдаться заплясавшим в сознании картинкам.

А они показывали все тот же красно-белый полосатый шатер, круглый манеж, засыпанный песком, группу одетых в пестрые костюмы артистов, аплодисменты зрителей и ее — все в том же желтом парящую над головами толпы. Шеннон ждал, когда начнется то, что следовало за каждой мечтой непременно, ждал, когда тело захлестнет тихий ужас и на глазах покажутся первые слезы сожаления, но картинка не менялась, все крутилась вокруг счастливого лица гимнастки и ее уверенных движений.

И в мгновение, когда гимнастка соскользнула с каната, приземлилась точно в центр манежа, тяжело дыша, и с довольной улыбкой распахнула объятия для зрителей, видение оборвалось.

Шеннон моргнул.

Вернувшиеся звуки в первое мгновение ударили по ушам, привычно заболела переносица, а яркие краски заставили сощуриться. Напротив мелькало размытое лицо взволнованной Деллы, которая крутилась вокруг и осторожно прикасалась к его рукам, боясь сделать хуже, а за ее спиной яркие конфетти медленно опускались с потолка на головы артистов, над которыми все так же летала гимнастка.

Гимнастка, мечту которой он четко видел, мечта которой светилась изумрудным.

Осознание ударило под дых, заставив резко втянуть воздух в легкие и от неожиданности закашляться.

Шеннон уперся руками в колени, стиснул пальцы Деллы в своих.

— Что мне сделать, мистер Паркс? Ну же, взгляни на меня, — просила она, дрожа от волнения, закатывая выше рукава своей вельветовой куртки. — Чем мне тебе помочь?

— Поздравляю, — прошептал Шеннон, не понимая, почему губы растягиваются в облегченной улыбке.

— Что? — недоуменно переспросила девушка, присев на корточки и пытаясь заглянуть другу в глаза. — О чем ты?

— Поздравляю, — повторил Шеннон сбивчиво. — Вы прошли игру…

Он засмеялся, не замечая, как слезы все равно хлынули из глаз.

Он увидел последствия ее мечты, но не там, не в своей голове — здесь, под этим куполом, где она кружила как птица. Как та самая желтая птица, которую однажды его взгляд выхватил в цветочном магазине, которую он поспешил купить в подарок другой сияющей девушке — Делле Хармон.

Мечта гимнастки осуществилась. Мечта гимнастки сделала ее счастливой. Теперь она свободна.

— Я тоже хочу быть свободным, — прошептал Шеннон, поднимая глаза на Деллу, которая непонимающе уставилась на него. — Я тоже хочу быть свободным.

* * *

Когда они вышли на улицу, небо уже потемнело.

Шеннон щелкнул брелоком сигнализации — Кайл снова предоставил ему свою машину, — втянул приоткрытым ртом прохладный вечерний воздух и обернулся к стоящей рядом девушке.

Она ежилась от промозглости, переминалась с ноги на ногу, задумчиво хмурила брови и забавно морщила нос, этого не замечая.

Шеннон быстро стянул с себя куртку и накинул Делле на плечи, а та, вздрогнув и благодарно улыбнувшись, рискнула наконец задать вопрос, который мучал ее весь последний час представления.

— Что произошло?

Он задумался.

— Она коснулась тебя, я видела, всего на мгновение, но… Тебе стало так плохо… — Делла говорила все быстрее, проглатывала окончания слов и сильнее морщилась. — Прости, что ничего не сделала, мне показалось, ты сейчас свалишься без сознания, и я растерялась, потому что…

— Остановись, — тихо попросил Шеннон и взял ее за руку. — Остановись, ладно?

Делла резко замолчала и кивнула.

— Я не увидел последствия, — еще тише проговорил он, так, словно мир, услышь он его, мог тут же вернуть все на круги своя. — Всегда только ужасы, которыми обернется мечта в итоге, а сегодня… Кажется, проклятье дало сбой.

От волнения его слегка мутило.

— Кажется, ты допустил мысль, что в мечтах нет ничего ужасного, и твое «проклятье», — Делла изобразила в воздухе кавычки, — откликнулось.

Шеннон нахмурился.

— Не думаю, что шестнадцать лет могли закончиться в одночасье, — покачал головой он, замечая, как начинают мелко дрожать коленки от сказанных подругой слов. Вот она, та самая белая полоса и та самая новая дверь, которую удалось отыскать. Кажется, он был готов в нее войти.