Гесериада

Завидев вдали это дерево, Гесер отослал на небо своего вещего гнедого коня, обернулся нищим странником, вещую саблю свою, темно-коралловую, в три алдана длиной, превратил он в трехалданный черный посох из дерева, все свои доспехи — в две сумы переметные с небольшим количеством муки, а свой нож для очинки стрел, с хрустальной рукояткой, сунул он в своей правый рукав. Под видом нищего подошел он к дереву, сел в его тени и давай рыть ходы в земле у основания дерева своим ножом с хрустальной ручкой. Но не успел он расположиться, как сверху дерева кто-то стал будто бы замахиваться мечом. Взглянув вверх и испустив громкий крик ужаса, Гесер говорит:

— Когда я, убогий человек, подходил к нему и располагался, — было дерево как дерево. Что за чудо вдруг случилось с этим деревом, откуда взялся кто-то, замахивающийся острым мечом? Я, убогий человек, исходил весь свет: слышно, что есть дерево-хубилган вышнего Хормусты-тэнгрия; завидя исполненных ненависти врагов, оно поражает их внезапной смертью; но то дерево, завидя бедных и слабых, говорят, щадит и милует их. Не оно ли здесь, это древо-хубилган? А может быть — это древо-хубилган государя десяти стран света, Гесер-хана-Тибетского? Говорят, что оно имеет свойство, завидя, с мрачным умыслом убивать исполненных отчужденности врагов, и, напротив, завидя всех и всяких неимущих и слабых — указывать им дорогу. Не ты ли это древо-хубилган Гесер-хана, государя всех и вся? Как мне то знать? Но есть, говорят, так же дерево-хубилган двенадцатиглавого ракшасского — чертова хана. Если это и верно, то о нем все же я еще не получал вестей; а я ль не худой, убогий странник, который все что ни есть обошел? А под этим вот деревом растут полевые лилии: я собираюсь накопать их корней и закусить.

— Вот это действительно сладкоречивый странник, трогающий сердце! — говорит дерево.

— Эй, бедняжка! Сиди себе в тени дерева, копай лилии и кушай.

Тогда, делая вид, будто копает лилии, Гесер подрыл ходы под самым основанием дерева и перерезал все его корни своим ножом с хрустальной ручкой, повалил дерево, посек его своею вещею темнокоралловою острою саблею в три алдана, и спалил его.

4 Встреча Гесера с Аралго-гоа в ставке Мангуса

По той причине, что был убит главный его хубилган-оборотень, Мангус, находившийся в то время на охоте, вдруг почувствовал головную боль, и войдя в море, прилег освежиться. Когда же он лежа уснул, обернулся серым ястребом Гесер-хан, государь десяти стран света, подлетел к Мангусу, с налету вырвал ему левый глаз и улетел. Пропустив момент схватить ястреба, Мангус вскочил и погнался за ним. А Гесер, взлетев на вершину дальней высокой горы, обернулся человеком с локоток, ходит и потешается. Но как только Мангус стал приближаться, он опять обернулся серым ястребом, прилетел к великому морю и, обернувшись там человеком с локоток, ходит и потешается. Опять подбегает Мангус к морю и так же оборачивается Гесер в серого ястреба и улетает. Изнемог Мангус и вернулся домой. И говорит Мангус, обращаясь к Тумен-чжиргаланг:

— Эх, беда, пропал я! Отроду не испытывал подобной муки! Сегодня на охоте сильно вдруг заболела у меня голова, и я, войдя искупаться в океан-море, прилег и уснул. Вдруг прилетает серый ястреб, с налету вырывает у меня левый глаз и улетает. Но когда я вскочил и погнался за ним, он взлетел на вершину высокой горы, обернулся человеком с локоток, ходит себе и потешается. Я гонюсь за ним до самой маковки горы, а он улетает назад к океан-морю, опять оборачивается человеком с локоток, ходит себе и потешается. Я — к морю, он опять улетает. Выбился я совсем из сил. Заклокотало тогда темное сердце мое, заныли у меня нижние ребра, всклокочились волосы на голове моей, задрожали члены и суставы. Увы, что за грех-беда! Не пришел ли то государь десяти стран света, Гесер-хан? Не пришел ли, возродившись Хормуста-тэнгрий, не пришли ли драконовы ханы, не пришли ль асурии? Ни для кого, кроме названных четырех, я недоступен, я, земной вседержитель.

Отвечает ему Тумен-чжиргаланг:

— Увы, добрый мой муж! Тот, кого именуют Гесер-ханом, государем десяти стран света, кто может возрождаться в десяти странах света, разве станет он принимать образы всяких помраченных глупостью тварей? Божественный по рождению не должен превращаться в птицу! Вероятно — то асурии. Что ты на это скажешь?

— Это будет самое верное предположение! — говорит Мангус.

* * *

На другой день рано поутру отправляется Мангус на охоту. Государь же десяти стран света, Гесер-хан, садится на своего вещего коня и отправляется к Мангусовой ставке. Оказалось, что Мангус воздвиг свою ставку с несказанной высоты оградой, в которой при этом Гесер не может сыскать ворот, и обращается он к своему вещему гнедому: