Гезат

Леса в этих краях густые. Дичи много. Я удалился всего на пару километров, подъехал к дубовой роще и заметил там большое стадо кабанов, состоящее из самок и подросших детенышей, которые уплетали желуди, изредка похрюкивая от удовольствия. Ветер дул боковой, поэтому я привязал коня и подкрался поближе. Выбрал крупного подсвинка весом килограмм тридцать, который уже сменил полосатую раскраску шерсти на серо-бурую с черными ногами, загривком и хвостом. Мяса с него хватит моей семье на пару дней, а на третий день оно протухнет. Останется лишнее, обменяем на что-нибудь. Подсвинок развернулся длинным рылом ко мне, но не замечал, хотя расстояние было всего метров пятьдесят. У кабанов плохое зрение, но очень хорошие слух и обоняние. Выстрелил ему в левый бок. Стрела прошила тело насквозь и встряла в толстый ствол дуба. Подсвинок, громко, пронзительно взвизгнув, подпрыгнул и побежал вперед, на открытое место. Остальные самки и детеныши ломанулись вглубь рощи, ломая валежник с треском, напоминающим выстрелы из огнестрельного оружия. Метров через двадцать ноги подсвинка начали подгибаться, заплетаться. Поняв, что подранок далеко не убежит, я сперва сходил за стрелой. Она была в липкой крови, поэтому протер сухой травой и опавшими листьями. Кстати, на дубах листья уже засохли, но большая часть еще не рассталась с ветками. После чего пошел за лошадью и на ней подъехал к подсвинку, который лежал возле кочки, на которую, наверное, налетел и завалился на бок. Он еще сучил задними ногами с черными, поблескивающими, словно лакированные, копытцами. Я перерезал ему горло, чтобы отмучился и стекла кровь, и по ставшему привычкой ритуалу отчекрыжил еще теплые яйца. Закрепив добычу на крупе коня, неспешно поехал к каструму.

День был теплый, солнечный. В этих краях во второй половине осени бывают периоды, как я называю, второго бабьего лета. Если первое — безуспешная попытка вернуться в прошлое, то второе — теплая и грустная улыбка неминуемому будущему. Наслаждаясь приятной погодой, подумал, что никогда не был и, наверное, не стану старым. Моё будущее одновременно и моё прошлое и наоборот…

Это лирическое настроение чуть не стоило мне жизни. Я не сразу услышал, что впереди идет бой. Неторопливо выехав по лесной дороге в долину возле каструма, вдруг увидел, что легионеры-лесорубы отбиваются топорами и кольями от наседавших на них всадников, которых было не меньше сотни. Один из врагов, которому не хватило места впереди, потому что легионеры сбились в кучу на краю леса между деревьями, организовав круговую оборону, заметил меня, позвал двух соратников, и втроем поскакали в мою сторону. Пока они преодолевали метров сто пятьдесят, разделявших нас, я успел достать лук, похвалив себя, что не снял тетиву, открыть колчан и выпустить четыре стрелы. Скакавший впереди сумел уклониться от первой. Остальные три стрелы нашли своих героев. Затем медленно приближался к месту сражения и стрелял по тем, кто нападал на легионеров. Большая часть врагов была спиной ко мне, поэтому бил без промаха. Угрызения совести, что стреляю сзади, меня не мучили. Они ведь тоже напали на практически безоружных, занятых мирным трудом. Успел опорожнить колчан наполовину и выкосить ближних врагов, из-за чего в рядах нападавших образовалась брешь, точнее, остались только лошади без всадников. Тогда на меня наконец-то обратили внимание. Группа из десятка врагов поскакала в мою сторону. После того, как двое упали, получив по стреле в грудь. Остальные повернули резко влево и, огибая меня по дуге, дали деру. К ним сразу присоединились остальные враги. Я, было, подумал, что испугались меня, но потом заметил, что к нам несутся галопом все четыре турмы, имевшиеся в легионе, в том числе и моя, а за ними движется быстрым шагом, почти бегом, когорта легионеров. На поле боя осталось десятка четыре вражеских трупов и столько же лошадей. Примерно половина трофеев принадлежала мне. О чем и сообщил мне опцион, командовавший отрядом лесорубов.

— Вовремя ты подоспел! Без тебя нам бы туго пришлось! Я доложу об этом легату! — произнес он сперва, прижимая левую руку к правой выше локтя, где была неглубокая рана. Затем посмотрел на трупы врагов и добавил: — Ты один перебил больше, чем мы все!

— Так ли это важно?! — бросил я небрежно. — Главное, что мы победили.

— Это да, — согласился он. — Сам соберешь трофеи или пусть мои легионеры это сделают?

— Воины из моей турмы заберут, — сказал я.

Мои подчиненные с удовольствием выполнили этот приказ. Если захватил богатую добычу, надо выставить всем своим. В каструм вчера прибыл обоз с вином и другими товарами, так что гульнем вечером.

63