Гезат

Я вносил свой, как надеюсь, весомый вклад в оборону с недостроенной вышки. Подняв щит над головой, враг подставлял мне свой бок, куда и получал стрелу. На такой близкой дистанции я не промахивался. Так сказать, каждое лыко было в строку. В первую очередь стрелял в тех, кто был в металлических доспехах. Таких было необычно много. Создавалось впечатление, что штурмовать каструм собрались богатые воины со всей Косматой Галлии. Впрочем, доспехи их не спасали. Мои стрелы с расстояния двадцать-тридцать метров запросто рвали кольчужные кольца и влезали в тело наполовину или даже по оперение.

Как-то незаметно опустели два колчана и пошел в дело первый запасной пучок. Убитые или смертельно раненые, потому что раны в живот сейчас не лечатся, антибиотики пока не придумали, скатывались в ров, заполняя его. Вскоре трупов стало так много, что образовали холмик, напоминающий подошедшую квашню, выросшую выше кадки. Следующей волне атакующих надо было идти по трупам или раненым соратникам. Впрочем, вид этой груды тел заметно охладил пыл наших врагов. Откатившись метров на сто ото рва, спрятались за щитами и начали громко проклинать нас на кельтском и латыни. После того, как несколько человек были убиты стрелами из катапульт, отошли еще дальше, но оскорблять не перестали.

Пользуясь паузой, я размял правую руку, особенно пальцы, уставшие от многократного натягивания тетивы. Помассировал левую руку, хоть и защищенную наручем, но все равно достаточно сильно набитую тетивой. Затем развязал второй запасной пучок стрел, переложил их в колчаны. Оттуда удобнее брать.

— Неси еще два пучка, — приказал я Гленну, который все это время стоял на дальнем конце площадки и с открытым от интереса и изумления ртом наблюдал, как люди уничтожают друг друга.

Зрелище, действительно, впечатляющее. Такого озверения, как на войне, особенно в схватке с использованием холодного оружия, редко увидишь где-нибудь еще. Поучаствовав во многих боях, понаблюдав за другими и, что важнее, за собой, я сделал вывод, что только в бою человек становится тем, кто он есть на самом деле. Когда смотришь в лицо смерти, слетает вся шелуха, как бы она ни называлась, культурой ли, воспитанием, нормами поведения в обществе, и остается только жестокий убийца, наконец-то получивший возможность реализовать свой основной инстинкт.

64

В этот день наши враги больше не нападали. Одного слишком резвого, сумевшего взобраться на вал и перемахнуть через бруствер, взяли живым и допросили. Он рассказал невероятное: эмбуроны уничтожили расположившийся в их землях четырнадцатый легион и присоединенные к нему пять когорт под командованием легатов Квинта Титурия Сабина и Луция Аврункулея Котты, после чего объединились с атуатуками и нервиями и напали на нас. Судя по большому количеству римских доспехов и оружия у нападавших, пленный, если и врал, то не безбожно.

Поняв, что атаки в ближайшее время не будет, римляне спустили с вала людей, чтобы собрали стрелы и оружие убитых врагов, добили раненых, стоны которых слышались из высоких, шевелящихся куч, образованных телами. Кельты не мешали. Видимо, сочли, что, собирая трофеи, мы выполняем их работу. Скоро захватят каструм, и все достанется им. Не стали даже забирать тела погибших. Мол, недолго покойникам там лежать; после победы похороним.

В это время большая часть легиона занималась укреплением каструма. Срочно возводились башни, делались палисады и брустверы из заготовленных давно уже материалов. До нападения легионеры работали, не напрягаясь. Зима долгая, успеем построить. Теперь вкалывали без понуканий. Каждый понимал, что помощь подоспеет не скоро, что надеяться надо только на себя. Продолжали укреплять даже ночью при свете факелов. В итоге к рассвету были возведены сто двадцать новых башен, пусть и не доведенных до ума. Теперь можно было подключить к обороне больше «артиллерии» и лучников и пращников.

Утром начался второй штурм. На этот раз враги подготовились лучше, наделали лестниц и таранов, чтобы выбить ворота, которые мы за ночь завалили землей изнутри, и попробовали подойти к валу, построившись «черепахой». Само собой, опыта у них не было, поэтому и построение постоянно «разваливалось». После того, как несколько стрел, выпущенных катапультами, пробили щиты и тех, кто их держал, наделав прорех в «черепахе», нашим врагам надоело изображать из себя римлян, развалили строй и побежали к валу малыми группами. Ров заваливать не надо было, он и так во многих местах заполнен с горкой, поэтому сразу с громкими криками полезли на вал. Мне подумалось, что этот ор не добавляет им силы, а наоборот прихватывает с собой мужество. Если долго кричать, не останется смелости идти в атаку.