Гибель профессии

— Стало быть, среди белого дня, на глазах у жильцов дома, он открывал отмычкой вашу дверь? Да и когда он это мог сделать, если был задержан по моему ордеру через полчаса после открытия магазина Ювелирторга, то есть в одиннадцать с половиной часов утра? В это время ваш отец еще был дома. К тому же, Буженин был взят не менее чем в двух километрах от магазина и от вашей квартиры, на Молодежной улице!

— Кстати, — обратился прокурор к Буженину, — что вы там делали, на Молодежной улице?

— Так… свежим воздухом дышал, — ответил Буженин. В эту минуту дверь открылась и вошел следователь вместе с Фаиной Федоровной Игнатьевой. Так вот за кем посылал следователя прокурор!

Игнатьева, увидев в кабинете прокурора обоих своих знакомых, побледнела и замялась.

— Входите, прошу вас, — приветливо сказал прокурор. — Садитесь, пожалуйста. Вот сюда.

Он указал ей на стул рядом с собой и против Буженина. Тот прикрыл глаза, точно его ослепляло ее лицо. Афончиков вежливо улыбнулся ей. Она ему не ответила ни улыбкой, ни кивком головы. Усевшись, она пристально посмотрела на Буженина и с трудом перевела дух.

— Где вы живете, гражданка Игнатьева? — спросил прокурор.

— На Молодежной улице, — ответила она. Да ведь вы уже записывали!

— А я позабыл, — хладнокровно заметил прокурор. — Тут, видите ли, гражданка Игнатьева, выяснилось, что поутру в день преступления Буженина видели на Молодежной улице, не к вам ли он заходил? Ведь вы говорили, что иногда он бывал у вас…

По вспыхнувшему, а затем сразу побледневшему лицу Фаины Федоровны было видно, как она взволновалась. А прокурор продолжал равным спокойным голосом:

— Раньше, чем отвечать, вы учтите все-таки, как много значит ваш ответ для следствия… ну, и для судьбы Буженина.

— Хорошо! — воскликнула женщина. — Хорошо! Я вам скажу всю правду!

— Она сейчас солжет, — жестко вставил Афончиков. — Видите, как покраснела?

Действительно, лицо Игнатьевой снова залилось краской. Она сказала с некоторым вызовом:

— Алеша — муж мой. Он в ту ночь ночевал у меня… Это правда.

Она заплакала. Однако, быстро овладев собой, добавила:

— Вот этот гражданин… по фамилии Афончиков, ревновал ко мне Алешу. А когда я сказала ему, чтобы он оставил всякие мысли, он пригрозил отомстить. И я, зная его злой нрав, опасалась…

Она опять заплакала:

— Так и случилось…

— Чепуха все это, — презрительно сказал Афончиков.

— Разъясните, прошу вас, — обратился к Фаине Федоровне Зарницын, — почему же в таком случае Буженин пошел сначала к Афончиковым?

— Да потому, что к ней с вечера неудобно идти — соседи! — ответил за Игнатьеву Алексей Буженин. — Конспирация! — добавил он с горькой усмешкой. — Зарегистрироваться мы не могли, у нее развод не оформлен…

За окном кабинета послышались выхлопы мчавшегося мотоцикла, потом сразу оборвались. Прокурор выглянул в окно и увидел молодцевато подлетевшего на мотоцикле Афончикова-старшего.

— А вот мы сейчас узнаем насчет бурава. Да и о том, кто именно выбросил связку отмычек, — сказал прокурор. — И вызывать старика не пришлось, сам явился!

Действительно, в дверь кто-то постучал.

— Войдите! — крикнул прокурор, и в кабинет вошел Афончиков-старший.

— Простите меня, — сказал он, — узнал я, что вы сына вызвали, и не мог я утерпеть… А-а, и Алеша здесь, — заметил он Буженина. — Так вот в чем дело…

— Да вы садитесь, — придвинул стул прокурор.

— Нет уж, я не в гости… Послушайте меня с минуту, а то ведь в моем возрасте человеку надо торопиться высказать. Так вот что, граждане: не могу я того допустить, чтобы из-за беспутного моего сына этот бедняга маялся! Не могу!

— Папаша, что вы толкуете! — вскричал Афончиков-младший.

— Что надо, то и толкую, — твердо ответил старик. — Бураву я тебя обучил, а не его. Думал, хоть к моему занятию пристанешь. Алешка и понятия не имеет, как с буравом этим действовать. Это раз. А два — я теперь вспоминаю, как ты что-то в диван в то утро прятал. Отлично помню! Спросил тебя, а ты сказал: старые книги прячу! Что, неправда? То-то!

Афончиков-младший угрюмо молчал.

— Об одном вас, граждане, прошу, — чуть ослабевшим голосом обратился старик к прокурору и следователю, переводя старчески выцветшие глаза с одного на другого. — Учтите, прошу вас, что не из алчности пошел на эту пакость Сережка, а из-за ровности. От соперника решил отделаться, от Алешки. Из сейфа грошовый подсвечник один взял, лишь бы что-нибудь краденое подкинуть Буженину. На риск пошел!

— Видно, в вашем сыне заговорило ретивое, — сказал прокурор. — Сейф взломал! У родного отца бурав и отмычки выкрал! Кстати…

Прокурор обратился к угрюмо молчавшему Сергею Афончикову:

— Зачем вы бросили связку отмычек на помойку? Пожалуй, Буженин этого не сделал бы, будь он на вашем месте. Лишний след!

— Плохо вы знаете Буженина — проворчал Афончиков-младший. — Он прост и недальновиден.

— Ах, так вот в чем дело! — сказал прокурор. — Прост и недальновиден. А вы вот непросты и дальновидны. И все же его мы сейчас отпустим как невиновного, а вас задержим.

— За что? — с негодованием воскликнул Афончиков-младший.