Гибель профессии

В кабинет вошла элегантно одетая женщина лет тридцати. Ее красивое лицо было спокойно.

— Вы меня звали?

— Да, я приглашал вас, — подтвердил Самойленко. — Я попросил бы вас уточнить, что именно похищено. Присядьте.

— Котиковое манто и несколько платьев, — с небрежной улыбкой сказала Постникова, опускаясь на стул.

— Нас интересует, — строго сказал Самойленко, ругая себя в душе за неумение сразу «поставить ее на место», — как же это получилось, что ваш сын не стал звать на помощь? Ведь, уйдя, вы оставили в комнате сына?

— Ему только семь лет, — основа улыбнулась Постникова, — и потом грабители сумели, как говорится, найти к нему подход. Сначала они его угостили шоколадом, потом женщина спросила его, скоро ли я вернусь, и предложила спутнику подождать меня.

— Подождать вас? — не скрыл изумления следователь.

— Да. Но молодой человек не согласился и сказал мальчику, что они сыграют с ним в «горячо и холодно». Они спрячутся с мамиными вещами, а мальчик должен их найти.

Посетительница рассмеялась:

— Первую половину игры они взяли на себя, а искать приходится не Леше, а вам! Только я боюсь, не найдете.

— Не волнуйтесь, — сказал следователь, — мы примем все меры.

— А я и не волнуюсь, — сказала Постникова, — мне только карточки жалко, остальное — дело наживное.

— Какой карточки?

Постникова взглянула на Самойленко так, точно она только сейчас его заметила.

— Да, карточки, — повторила она. — Карточки одного моего знакомого. Лежала в ящике стола.

— Может быть, преступники случайно ее захватили?

— Может быть. Денег не взяли, а карточку взяли. Бывает.

Самойленко чувствовал, что его начинает раздражать этот тон. Легкое, ироническое, отношение жертвы к преступлению не предусмотрено ни одним учебником криминалистики.

— О каких деньгах вы говорите? — спросил Самойленко.

Потерпевшая ответила с оттенком любезной снисходительности:

— В ящике письменного стола лежало около трехсот рублей. Рядом была карточка. Так вот деньги — на месте, а карточка взята.

«Нечего сказать, „простое дело“», — подумал Самойленко.

— А чья это была карточка? — спросил он.

Впервые за все время допроса Постникова смутилась. Следователь почувствовал, что здесь, как в игре с прятанием предметов, «горячо».

— Чья была карточка? — повторил он вопрос более настойчиво.

Постникова отвечала равным голосом:

— Моего сослуживца по проектной конторе. Мы вместе проектировали городской театр, сгоревший во время войны. Собственно, я была его помощницей. Он дал мне свою карточку с любезной товарищеской надписью: «В деле восстановления театра Вы были моей правой рукой», — так, кажется.

— Если я не ошибаюсь, театр восстанавливал… позвольте, да, именно он! Архитектор Королев!

— Бы правы, об этом не раз писала наша областная газета.

— Но, позвольте! Королев — муж ограбившей вас женщины!

Может быть, ему и не следовало этого говорить. А может быть, его откровенность — сослужила добрую службу для дальнейшего следствия. Постникова слегка ахнула и воскликнула:

— Это невероятно!

— Однако она сама в этом созналась, — сказал Самойленко.

— Какой ужасный удар для Валерьяна Дмитриевича, — тихо, точно самой себе, прошептала Постникова.

— Не знаете ли вы, — спросил Самойленко, — как сложилась личная жизнь этого Королева? Не говорил ли вам ваш сослуживец и соавтор проекта, что у него личная драма?

— Нет, — тотчас же ответила Постникова. — Какая драма?

— Связь его жены с каким-то темным человеком?

Постникова задумалась, точно припоминая что-то, и затем сказала:

— Как-то мельком и полушутя он сказал, опоздав к началу работы, что опоздание произошло из-за его жены.

— Он объяснил, в чем именно была причина?

— Да. Он сказал, что разыскивал жену, которая оказалась у гадалки. Возможно, он мне это рассказал потому, что я незадолго перед тем выступала на одном заседании против зловредной ворожеи. По словам Королева, он был крайне огорчен, что жена повадилась ходить к этой обманщице.

Самойленко чувствовал себя как неопытный возница, которому доверили четверку необъезженных коней. Надо было уследить за каждой и не упустить из виду всех.

— Я имел в виду связь Королевой с посторонним мужчиной. Об этом ее муж вам ничего не говорил?

— Нет, нет! — с горячностью отвергла Постникова. — Ничего похожего!

— Теперь о гадалке. Вы ее адрес знаете?

— Конечно, я ведь для своего доклада выяснила все детали. Фамилия гадалки — Кучеренко, зовут — Настасья Аверьяновна, живет в собственном доме по Седьмой улице, номер пятнадцать. С ней вместе проживает какой-то молодой мужчина, которого она выдает за своего племянника. На самом же деле это, по-видимому, ее любовник и помощник в гадании.

— Он тоже гадает?

— Нет, он выполняет роль ассистента. Для того чтобы произвести впечатление на клиентку, ворожея ловко выведывает у нее самой необходимые биографические данные. Кое-что узнает для Кучеренко ее «племянник». Фамилия его Филиппов. Нигде не учится, не работает, в прошлом был судим за хулиганство. Отвратительный обжора и пьяница.

— Что толкнуло Королеву пойти к этой Кучеренко?