Гибель вольтижера

А Логов поставил бокал на тарелку и свободной рукой погладил теплый лоб Моники. И я физически ощутила восторг, мелкой волной пробежавший по собачьему телу…

По дороге Артур рассказал, что им удалось выяснить о вчерашнем пребывании Стасовского в цирке. Он пришел раньше нас, часов в десять утра, прямо как офисный работник, так что Лена не обманула меня. Дождался Артура, они переговорили, чему я сама была свидетелем. Беседу особенно успешной не назовешь, ничего нового нам выведать не удалось. А когда я обнаружила труп Тараскиной и выдернула Логова из кабинета директора, отпущенный им Стасовский хотел было отправиться домой, но внизу столкнулся с Мартой.

Марат Курбашев стал свидетелем их яростной ссоры: разбежавшиеся супруги орали друг на друга прямо в фойе так, что было слышно, наверное, даже на улице. Марта упрекала мужа в том, что тот специально не поймал Мишу, и бросала ему в лицо: «Убийца! Ты убийца!» По словам Курбашева, его напарник после этого сразу ушел. Понятно, что Стасовский был во взвинченном состоянии, но если ему и хотелось кого-то задушить, то явно не билетершу. Тем более в момент ее смерти его еще не было в цирке…

О погибшей Анне Эдуардовне Тараскиной оперативники накопали вот что: с юности она работала медицинской сестрой в одной из московских больниц. Многие ее товарки остались на посту и после официального выхода на пенсию, а Тараскина уволилась: за десятилетия работы у нее развилась стойкая аллергия на лекарства.

Но пенсии на жизнь не хватало, и она решила подработать. Поскольку ее дом находится рядом с цирком, а соседкой по площадке оказалась та самая билетерша Нина Васильевна Голубева, которая привела к нам маму наблюдательного Гошки, то долго выбирать не пришлось.

Как раз Нину Васильевну вчера Артур и выцепил в то время, пока я обходила гримерки.

– Подругу она искренне оплакивает, – поделился он. – Это Венгра ей было не особенно жаль. Думаю, из-за всей этой грязной истории с Мартой и Стасовским. В моем представлении, артисты в массе своей не без греха, и тем не менее большинство заняло сторону обманутого мужа.

– Венгра вообще немногие оплакивают…

Артур повернулся ко мне с таким напряженным видом, будто собирался оттопырить ухо, чтобы лучше расслышать:

– Что ты там бурчишь?

– Говорю, многие на Мишу зуб имели! Хотя сначала каждый твердит, что его все любили. А потом начинают припоминать, что слишком резво он по койкам прыгал… Похоже, кто-то обиделся всерьез.

– Думаешь? Это веская причина, – согласился Логов. – Но кого ни возьми, у всех алиби… И потом, если мы примем на веру свидетельство твоего Гоши, то надо учитывать, что выбрать такой способ убийства мог только очень рисковый человек. С твердой рукой и отличным зрением.

Я отметила: он не сказал «девушка» или «женщина». Версия, что в публике с лазерной указкой сидел переодетый мужчина, оставалась действующей. Вчера я заглянула к клоуну Грише и, к собственному разочарованию, выяснила, что ни парик, ни накладной нос у него не пропали. Если убийца и маскировался, то раздобыл он все необходимое в другом месте. Мне показалось, Артур слегка разозлился на меня за такую новость. Может, потому и сгонял с утра за круассанами, чтобы загладить царапнувшую меня досаду…

– Его хладнокровию можно только позавидовать, ведь в любой момент кто-то из зрителей мог заметить, что он вытворяет, – продолжал рассуждать он, глядя на дорогу. – Это, собственно, и произошло. Жаль только, свидетелем оказался ребенок и толком он ничего не запомнил… Опять же, убийца мог не попасть лучом в глаз Венгра. Или тот мог выжить и рассказать, что его ослепили.

– Чем это помогло бы нам? Мы и так уже знаем, как он был убит… И Тараскина тоже. Вопрос – кем?

Артур опомнился:

– Да, Тараскина! Точно. Нина Васильевна Голубева рассказала, что жила Анна Эдуардовна одна. Муж умер года два назад, дочь с семьей живет в Питере. Должна сегодня приехать, но я не особенно рассчитываю на ее помощь. Вряд ли мать стала бы напрягать Наташу своими страхами, даже если б кто-нибудь ей угрожал… Скорее она поделилась бы с соседкой, но Нина Васильевна уверяет, что Тараскина ни на что не жаловалась. Кроме проклятой аллергии, которая так и не отпустила ее. В принципе, не так уж плохо, когда это единственная болячка после шестидесяти…

– Ты не забыл, что она мертва?

– А, – опомнился Логов. – Ну да. Неловко вышло…

Смеяться над этим как-то не тянуло, хотя мы втроем частенько допускали черный юмор.

Втроем! Я поспешно вытянула из кармана телефон и набрала Никите сообщение: «Как там мое солнышко? Скучаю!»

– Вспомнила наконец, – проворчал Артур, только покосившись на меня. Видимо, я изменилась в лице, раз он с ходу догадался, кому адресовано мое послание.

В отличие от него телефон промолчал, но это как раз не обрадовало. Сообщение осталось непрочитанным. Попытавшись убедить себя, что Никита снова уснул (а ничего лучше в его состоянии и не придумаешь!), я попыталась продолжить разговор, не выпуская телефон из рук.

– И никаких конфликтов у нее ни с кем из цирковых не было?

Артур покачал головой: