«Гибель Запада» и другие мемы. Из истории расхожих идей и словесных формул

Трудно себе представить, чтобы переводчица решилась на столь резкое изменение, не имеющее никакой опоры в оригинале, без согласования с автором. Хотя ее перевод изобилует купюрами и не свободен от ошибок, никаких примеров полной отсебятины в нем не обнаруживается. Но если новая атрибуция формулы «покойному сановнику и писателю» отражает авторскую волю, то она исключает как Достоевского и Тургенева, которые никаких государственных постов не занимали, так и Григоровича – не только по той же причине, но и потому, что в 1887 году он был еще жив. Это заставляет нас более пристально взглянуть на другие литературные знакомства Вогюэ в Петербурге.

Из ряда документов мы знаем, что чаще всего Вогюэ встречался с петербургскими литераторами в салоне графини С.А. Толстой, вдовы А.К. Толстого. По свидетельству К.Ф. Головина (впрочем, не самому надежному),

…это был в самом деле избранный кружок, в высокой степени изящный. Сама графиня Толстая в обществе показывалась мало, но к ней ездили охотно – подышать артистическою атмосферой, завещанной покойным графом. У нее было на кого поглядеть: Гончаров, Достоевский, вероятно Тургенев, которого, впрочем, на пятницах я не встречал, и молодое еще, восходившее светило – высокоталантливый Владимир Соловьев. Вечера графини немножко походили на священнодействие. Литературные кумиры принимали благовонный дым кадильниц и, как подобает кумиру, сами говаривали очень мало. <…> Гончаров был поразительно молчалив, а Достоевский мог просидеть целый вечер в такой мертвой неподвижности, что положительно напоминал курильщика опиума с крайнего Востока[375].

Совсем другую картину рисует Лесков:

Дом графини Толстой был одним из приятнейших и посещался очень интересными людьми. Из литераторов у графини бывали запросто и не запросто виконт Вогюэ, Достоевский, Болеслав Маркевич и я. Раз был проездом Тургенев. Иногда в этом доме читали, но более беседовали и иногда спорили – небесстрастно и интересно[376].

В дневнике Вогюэ отмечены три вечера в салоне Толстой. 17 (29) марта 1879 года он присутствовал на чтении Тургенева и Достоевского; 17 (29) января 1880 года беседовал с Достоевским, который развивал свою излюбленную идею всемирной отзывчивости русского духа и его преимуществ перед западным мышлением; 6 (18) марта того же года вел разговоры с дипломатом Ю.П. Бахметевым (внебрачным сыном графини), Маркевичем и Достоевским[377]. Кроме того, впоследствии Вогюэ вспоминал еще одну беседу с Достоевским, который обличал мерзости западной цивилизации и Парижа, предвещая страшную гибель «новому Вавилону»[378]. Но на самом деле, конечно, он бывал у графини Толстой намного чаще, о чем свидетельствует его благодарное воспоминание о ней в письме к И. Гальперину-Каминскому от 27 августа 1892 года: