Гибельный огонь

Херрольд приподнял рыжую бровь. В отличие от толстоватого новичка, он пробыл здесь достаточно долго, чтобы чувствовать реальную опасность. Через мгновение он улыбнулся в ответ. — О, нам вовсе не обязательно бросать камни, — сказал он. Он снял со стены купола свой старый автомат. Двадцать лет службы стерли большую часть отделки с его грубо отштампованного металла, но он все еще выглядел осанистым и смертоносным.

Херрольд приложил металлический приклад к своему плечу; очередь, когда он прижал его, была оглушительной. Линия яростно-красных трассирующих пуль вырвалась из дула и раздробила восходящий изгиб на стороне центрального дерева.

— Нет, пока работает старый смазанный автомат, мы в порядке, — сказал Херрольд. Он рассмеялся. — Но, — добавил он, — нам все равно лучше демонтировать этот соосный пулемет.

— Пожалуй, мне лучше уехать прямо сейчас, — предложил Крозье. — Уже поздно, и я должен вернуться к своим обязанностям.

— Черт побери, — запротестовал Мюррей, — задержитесь хотя бы на перекус. Ваши придурки обойдутся какое-то время без нянек.

Француз поджал губы. — Ему придется объясниться с полковником, — предупредил Херрольд.

— Не парьтесь, — настаивал водитель. — Мы расскажем ему обо всех местных разведданных, которые Жак может нам дать. Ну же, дружище, пойдем, сейчас мы его перехватим. Крозье последовал за энергичной походкой Мюррея, все еще озабоченно хмурясь.

— Слушайте, а где вы их взяли?— спросил Джинелли, поднимая толстый красноносый патрон, похожий на тот, что Херрольд только что вставил в свой шприц для смазки.

— Трассеры? — рассеянно ответил командир танка. — О, я нашел одну коробку еще в Ди Ане. Красиво ночью, и, черт возьми, они бьют так же сильно. Но давай-ка займемся соосным оружием.

Джинелли спрыгнул на землю. Херрольд протянул ему сундучок, служивший ему столом — задняя платформа огнемета была слишком загромождена, чтобы там можно было разобрать пулемет. Через несколько минут они разобрали его на составные части и начали их чистить.

По сундуку скользнула тень. Джинелли поднял голову, все еще держа приемник патронов, который чистил зубной щеткой с растворителем. Переводчик, Хиеу, отошел от оперативного штаба и стоял лицом к роще. Он, казалось, не замечал солдат рядом с собой.

— Эй, Хиеу, — окликнул его командир танка. — Какого черта полковник засунул нас сюда, ты не знаешь? Мы вступим в перестрелку, а эти чертовы деревья спрячут целую дивизию вьетнамских коммунистов.

Хиеу медленно оглянулся. В его чертах не было ни хрупкости чистокровного вьетнамца, ни лунной полноты тех, в ком текла китайская кровь. У него было массивное лицо, застывшее, как всегда, в жестких линиях, цвета красного дерева. Прежде чем ответить, Хиеу подошел к стене и провел ладонями по грубому камню, как двумя сухими дубовыми листами.

— Нет времени делать защитный вал, — сказал он, наконец, указывая на ревущий Катерпиллер, вылезающий из траншеи рядом со штабом. Д-7А закапывал спальные вагончики для высшего руководства, вместо того чтобы начать возводить земляную стену по периметру. — Из-за здешней стены нам был бы нужен ти-ти крепостной вал, — сказал я полковнику.

Херрольд кивнул. Каменная ограда была квадратной формы, примерно сто ярдов в каждую сторону. Хотя древняя стена была всего четыре фута высотой, она была почти такой же толстой и могла остановить все, что угодно, кроме восьмидюймового снаряда. Но даже с учетом того, что стена спасет военнослужащих с западной стороны, эти деревья, несомненно, играли адскую роль в зонах огня. Семь из них показались Херрольду филиппинскими махагониями; и Бог знает, что за чудовище было в середине; может быть, это был баньян с рассеченным стволом, но кора была совсем не похожа на кору баньянов, которых он видел раньше.

— Никогда раньше не видел таких больших деревьев, — сказал командир танка вслух.

Хиеу снова взглянул на него, на этот раз с легким намеком на выражение своего лица. — Да, — подтвердил он. — Ти-ти ушел, когда пришли французы, теперь только один. Его пальцы теребили выцветшую парусину мешочка с патронами, прикрепленного к поясу. Оба солдата думали, что темный человек закончил говорить, но язык Хиеу снова скользнул между его тонкими губами, и он продолжил: — Может быть, три, может быть, только два года, но был и другой. Теперь только этот. Голос переводчика превратился в шипение. — Но много лет назад везде было дерево, везде был Менг!

По пыльной грязи зашуршали ноги; Мюррей и француз возвращались из оперативного штаба. Хиеу потерял интерес к Херрольду и грациозно перемахнул через латеритную стену. Водитель и Крозье смотрели, как он целеустремленно шагает к центру широко раскинувшейся рощи, и остановились рядом с остальными.

— Кто же это? — резко спросил Крозье.

— Эээ? Это Хиеу, он наш переводчик, — удивленно проворчал Мюррей. — А что такое?

Француз нахмурился… — Но ведь он Менг, верно? Я не знал, что кто-то из них служит в армии, несмотря на то, что правительство пыталось ввести их больше.