Гибельный огонь

Лена встала. Ее тело бросило в холод, и яркий солнечный свет, казалось, внезапно отвернулся, как от глыбы льда. Взрослый самец помылся с тех пор, как она впервые увидела его: его шкура была гладкой и чистой, если не считать запачканного левого плеча. Еще одна капля крови просочилась на поверхность, и самка, увидев ее, заворчала от досады и уткнулась носом в рану. Ее зубы стучали, когда она чистила ее. Самец мягко оттолкнул ее, и его глаза встретились с глазами Лены. Дрожа от смелости, о которой она и не подозревала, Лена откусила еще один кусочек от клубня болиголова, а затем протянула оставшуюся часть клубней, наблюдающим за ней лесным людям. Все трое, стоящие перед ней, запрыгали от радости, и теплая мохнатая рука обхватила Лену сзади за талию.

Они были собирателями и потому по необходимости странниками — семья, в которую теперь входила и Лена. Проведя месяц в лощине, которую случай или древний вулканизм образовали в горах Юры, они провели пару недель, прочесывая ручей, и меняя каждую ночь место для ночлега. В ту весну и в то лето, когда оно наступило, еды было вдоволь: корни и ягоды, еловые верхушки и нежные побеги другой растительности; птичьи яйца, пока они были съедобны, но никогда не сами птицы. Лена была еще слишком мала, чтобы помнить последнюю родительскую курицу. И все же, узнав, что они только осуществляют набег на гнезда, а не резню птиц, успокоилась.

Она старалась вообще не думать о Теллере.

Отцом их семейства был Корт, уравновешенный, но невероятно сильный. Вместо того чтобы лезть на дерево и собирать орехи до того, как их почистят белки, он находил валун или самую большую упавшую ветку в округе и ударял ею о ствол дерева, осыпая себя и землю спелыми подношениями. Корт мог без устали целый день идти к пещере, в которой зимовала семья, и нести в корзине из коры высушенные излишки собранного ими урожая. Зимние запасы хранились под плотно прилегающим камнем, чтобы мыши не могли добраться до них, и слишком массивным, чтобы неуклюжие лапы медведя могли оттолкнуть его в сторону.

Но если сила Корта была тем стержнем, который поддерживал существование семьи, то быстрый ум Ку-ме, его самки, обеспечивал направляющую силу. Ее пальцы сплетали полоски камбия в ткань, такую же гладкую и эластичную, как шерсть и лен деревень, находящихся за лесом. Лесные жители использовали ткань для переноски громоздких вещей, а не как одежду, хотя однажды Лена неумело сплела себе перевязь, когда ее рубашка распалась. Ку-ме руководила добычей пищи, оценивая ее ход и определяя, когда и куда переместится семья. Она с первого взгляда могла определить, какой орех гикори был крепким и сладким, а какой — съеден червями.

Поначалу дети никогда не оставались совсем одни, потому, что в лесу их подстерегали опасности. Но только не медведи, потому что их сила и отвратительный нрав были перевешены неуклюжестью и предпочтением другой пищи. Даже Лена вскоре могла вскарабкаться на дерево, прежде чем раздраженное ворчание сменилось атакой. Рыси представляли собой скорее потенциальную угрозу, поскольку были быстры и обладали кровожадностью, присущей всем кошкам. Тем не менее, Чи, самая маленькая из трех лесных девочек, весила уже сорок фунтов и была слишком сильна и активна, чтобы быть удобной жертвой.

А вот волки — это да, волки…

Они ничего особенно не боялись, эти тощие серые убийцы. Огня, возможно; но лесные жители боялись его еще больше, и Лена научилась избегать огня после того, как ее свирепо оттолкнули от разбитого молнией дерева. С весны до осени волки бродили по лесу поодиночке и парами, выслеживая упитанную лань или здорового олененка, чтобы убить их и сожрать. Как и большинство сильных хищников, волки выбирали себе жертву не из-за ее слабости, а из-за ее вкуса — и после многих лет хаоса и чумы некоторым из них понравился вкус людей.

Длинные ноги Лены и новое чувство свободы, которое принесло ей скитание по лесу с людьми, считавшими его своим домом, а не изгнанием, привели ее и Фаала, молодого самца, почти в самую пасть с длинными зубами. Они выкапывали клубеньки корней, используя заостренные колья и матерчатые мешки, пока Ку-ме ткала. Фаал обошел с одной стороны огромный болиголов, а Лена с другой — на дальней стороне. Пустой лес, хор черного, зеленого и коричневого, внезапно заговорил с ней. Бросив свое снаряжение с тихим смешком, Лена бросилась прочь по проходам между деревьями.

Фаал услышал топот ее ног — месяцы в дикой природе натренировали походку Лены, но не настолько, чтобы ее не заметили уши, которые там родились. Он последовал за ней, не окликнув и даже не подумав. Фаал в своем росте быстро приближался к глубокой груди своего отца, но он также проявлял и умозрительный образ Корта. Двое детей ушли за минуту или даже больше, прежде чем Ку-ме оторвалась от своей работы и от Чи, и заметила, что другие ее подопечные ушли. Она гневно засвистела, но Фаал уже был вне пределов слышимости, а Лена опередила его.