Гибельный огонь

Она была челноком, мчащимся над ткацким станком из иголок и еловых веток. Фаал был сильнее, и его грудь могла бы вовремя встать на ее защиту, но ногам Лены позавидовала бы даже лань. Фаал же, на своих приземистых конечностях не мог обогнать девочку. Но два волка, которые сблизились с Леной в буковой роще, оказались еще проворнее.

Лена остановилась, слишком пораженная поначалу, чтобы испугаться. Фаал принял это за какую-то игру, прежде чем понял причину ее остановки. Вместо нужного действия он плюхнулся на листовую плесень и затормозился. Ближайший из волков с красным языком опустил хвост и сгорбился.

Лена без раздумий встала между Фаалом и серым убийцей. Волк отпрянул назад. Это было нечто большее, чем запах настоящего мужчины, разбойника с железом и огнем, в месте, где можно было встретить только лесных жителей. В самой Лене было что-то такое, что позволяло ей, стройной шестилетней девочке, встретиться лицом к лицу с парой волков. Они замерли на мгновение. Каждый из них ростом был вдвое меньше девочки, а затем бросились бежать. Мгновение спустя был виден только их свежий след, когда Ку-ме вбежала на поляну с Чи под левой рукой и шестифутовым сосновым сучком в правой руке. Лена и Фаал были сильно побиты за побег, но Ку-ме провела остаток дня в раздумьях. Потом она отпустила всех троих детей гулять, в то время, как ее собственные двое детей держались поближе к Лене.

Ранний голод и вегетарианская диета должны были замедлить рост Лены. Вместо этого она набрала несколько гибких дюймов, чтобы быстро обогнать Фаала и Чи. Лесные жители поддерживали чистоту, и грязь, которая уродовала первые шесть лет жизни Лены, исчезла в ледяном ручье, ближайшем к лощине, в которой она присоединилась к семье. Прошлая жизнь никогда не вернется. Ее кожа была чистой и даже обнаженная солнце и ветру, не имела такого смуглого оттенка, как у ее родителей. Летом она была теплого коричневого цвета, покрытая тонкими струпьями ежевичных порезов; зимой ее цвет лица был похож на кремовую желтизну старой слоновой кости, отполированной любящими руками.

Несмотря на всю красоту ее тела и кожи, короной Лены были ее волосы. Они никогда не были обрезаны — скорее из-за равнодушия матери, чем из-за интереса к нарядности девочки. Вымытые, и тщательно расчесанные ветками всеми четырьмя лесными жителями, они стекали по ее спине, как жидкое золото. Они были ярким потоком позади нее, когда она бежала, но однажды зацепились за ветку и часть волос была потеряна. Как-то вечером Фаал принялся заплетать их в косички, подражая тому, как плетет луб Ку-ме. Простые поначалу косы становились все более сложными и менялись каждый вечер. Эти волосы доставляли Фаалу огромное удовольствие. Долгими зимними вечерами он часами заплетал и расплетал ее локоны, а потом снова заплетал. Лена терпела это внимание, но ее мысли блуждали далеко за пределами нежных пальцев мальчика.

В лесу был еще один хищник, хотя Лене было уже двенадцать лет, когда она столкнулась с ним. Она была уже в нескольких милях от высокого утеса, который занимала тогда семья, следуя за Кортом к зимней пещере, когда где-то совсем близко раздался звук рога. Реакцией Корта была паника. Он протанцевал в нерешительности небольшой круг, а затем начал карабкаться на величественную ель. Мешок с припасами дергался при каждом сгибе его спины, разбрасывая пучки клубней болиголова. Ноги Корта и его длинная правая рука — в левой руке он держал мешок и, во всяком случае, не поднималась выше уровня плеча, поскольку рана от стрелы уже зажила, — позволили ему подняться на половину высоты ствола, прежде чем он понял, что Лена продвигается гораздо медленнее, чем он сам. Разница была не только в силе. Хотя у лесных жителей тоже не было больших противоположных пальцев на ногах, их контроль над мышцами стопы был намного выше, чем у подвида Лены.

Корт снова спустился вниз, торопливо чертыхаясь сердитым голосом. Лена, напуганная неопределенностью ситуации, попыталась подчиниться и потеряла хватку, соскользнув на десять футов к земле. Нервная ярость Корта вырвалась наружу в грохоте разрозненных слогов. Наконец, коренастый самец бросился вверх по стволу прыжками, которые были бы впечатляющими даже в горизонтальном положении. Он прицепил мешок с провизией в развилине огромных ветвей на высоте восьмидесяти футов, а затем опустился обратно на уровень Лены в четыре невероятных рывка. Закинув девочку на спину так же бесцеремонно, как и мешок, он с той же скоростью вскарабкался на дерево. Дрожа от страха, зажатая между громким задыхающимся дыханием Корта и стволом, Лена смотрела на землю, находящуюся далеко внизу, а ствол дрожал на ветру. Рог протрубил снова, совсем рядом.