Гиблое место

Анна, продрогшая от мороза, пришла в дом, в котором искал ее Арман. За прошедшее время там ничего не успело измениться, скопление людей разного сорта, но в основном мало заслуживающего уважения, роилась на улице, в сенях и в самом доме. Алексей все еще не покинул своего места и сидел пьяный на полу. Анна, всматриваясь в лица, увидела знакомого мужчину, он разговаривал с другим и курил, он был во хмелю, но еще твердо стоял на ногах. Она подошла к нему и попросила увести Алексея отсюда, мужчина согласился и, что-то сказав ей на ухо, позвал своего собеседника помочь ему, и они вдвоем подошли к Алексею и, подняв его с пола под руки, вывели из дома. На том же месте, в том же окружении сидел хозяин дома. Анна приблизилась к ним и попросила того, который сидел справа, уступить ей место, он встал и пошел на улицу. Анна, сев вплотную к хозяину, начала ему что-то говорить на ухо, мужчина сперва смеялся, а потом его лицо приняло серьезный вид. Он достал из кармана золотой крестик на цепочке и отдал его ей. Она не стала там более задерживаться и, попрощавшись с ним, отправилась домой. Чтобы совсем не замерзнуть, она сменяла быстрый шаг на бег. Зайдя в дом, она застала Армана сидящим за столом. Она начала раздеваться и почувствовала, как от ее пальто пахнет сигаретным дымом. Она сняла его, фуфайка Армана висела на вешалке неподалеку, и от нее она тоже почувствовала этот запах, она сняла ее и вместе со своим пальто вынесла проветриваться в сени.

– Ну и мороз на улице. Ты чего не ешь, остывает же?

– Ты туда ходила? – спросил Арман, уже успокоившись.

– Ты за мной следишь, так ты мне и скажи, где я была.

– Меня поставили в безвыходное положение: или гнить в камере, или жить с тобой, но все про тебя докладывать, – он поднялся со стула. – Если бы ты знала, как мне это с трудом дается.

– Не ломай трагедию, – сказала Анна и, подойдя к нему очень близко, достала из кармана крестик и, взяв его за цепочку, подняла над головой Армана так, чтобы сам крест был перед его глазами, и добавила: – Теперь можешь богом клясться.

– Ты это сделала ради меня? – спросил он, не отводя от нее глаз.

– Ты можешь думать про меня все что угодно, но семья и память о ней – это самое святое, что может быть в жизни человека.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. Чур меня

Анна не успела заметить, как провела на острове полгода, время текло безудержно, конечно, для каторги полгода – это не срок, но для Анны это время было безвозвратно потеряно, ее план покинуть остров потерпел крах, а нового она еще не придумала. Конец года не сулил ничего хорошего, в Москву готовились списки каторжников, и имени Анны не будет в списке умерших на острове. У нее не было сомнений, что Хлыщин один из первых будет держать списки в руках, ища ее имя, и, не найдя его, он предпримет еще попытки довести свою месть до конца.

До празднования Нового года оставалось три дня, было принято решение отметить это событие и провести бал-маскарад в клубе. Анне с Арманом поручили организовать программу, чем они и были заняты последнюю неделю. Помещение украсили скромно, Анна с трудом нашла мишуру и игрушки для украшения ели, дерево выбрала сама Анна, ель была до самого потолка, и верхушка ее была привязана к гвоздю, вбитому в потолок. В городе была лавка японца, который торговал разными диковинами, которые не всегда найдешь на Большой земле, у него она смогла раздобыть фейерверки, деньги на них выделил сам Анатолий Герасимович. Найденные игрушки редкой чередой украшали ветви, ленты серпантина опоясывали дерево. Мишуру протянули от одной стены до другой. Вся эта суета смогла разнообразить серые будни и отвлечь от мрачных мыслей. Анна с Арманом разучили несколько новых песен, более радостных, чем их обычный репертуар.

Тридцатого декабря Анна отправилась в тюрьму к Анатолию Герасимовичу, пройдя по коридору и остановившись у его двери, она глубоко вдохнула и постучала в дверь, она знала, что у него никого нет, и, не дожидаясь приглашения, вошла в кабинет. Он сидел, как обычно, за своим столом и заполнял какие-то бумаги, увидев вошедшую Анну, он не скрыл свой радости, широко улыбнулся и встал со стула.

– Как я рад вас видеть, – начал разговор он. – Какие-нибудь проблемы с подготовкой праздника?

– Нет, все идет по плану, – ответила она и, пройдя в кабинет, села на самый ближний стул у его стола.

Анатолий Герасимович, не переставая улыбаться, снова занял свое место.

– Помнится мне, когда вы прибыли сюда в первый день, то выбрали самый дальний стул от меня.

– Все меняется, хотим мы этого или нет, но ничего не остается прежним.