Читаем Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки. полностью

Я верю, что никто из нацистской верхушки в первые годы существования нацистского режима не планировал массовых убийств. Но по-другому и не могло быть. В самой нацистской идеологии уже изначально содержались культы исключительности и ненависти, которые не могли не привести к запредельной жестокости в условиях войны, к истреблению миллионов людей в концлагерях. Наверное, в отсутствии войны массового истребления не случилось бы, а решение нацистами «еврейского вопроса» закончилось бы выселением всех евреев за пределы Третьего Рейха. Но в отсутствии войны гитлеровский режим не был бы менее бесчеловечным, так как внутренне, по своей сути, он оставался бы таким в независимости от внешних обстоятельств.

Антисемитизм, будучи одним из базовых принципов идеологии нацистского режима, в условиях войны мог породить только холокост и ничего другого, менее людоедского. Это не экстремальное нетипичное проявление системы, а её закономерное поведение. Точно так же, как коллективизация и политические репрессии в отношении целых классов и социальных групп логично вытекали из советской идеологии, а «аграрный кампучийский социализм» – из идеологии красных кхмеров.

Фашисты, создавая свою идеологию, часто следуют не только воле большинства, чутко улавливая преобладающие настроения народных масс, но и учитывают «мировую политическую моду» своего времени, международные отношения, мировое общественное мнение. Нацисты использовали в своих политических целях не только национальные предрассудки и страхи, они в своей антиеврейской политике следовали в потоке общемирового течения.

Антисемитизм не являлся исключительно нацистской чертой, он был свойственен многим клерикальным и правым политическим движениям первой половины XX века. Антисемитизм был привычным явлением в Польше, Чехословакии, Австрии, Франции, Испании, Великобритании и многих других странах. Свободной от антисемитизма была лишь одна европейская страна – Албания, да и то, только до окончания Второй мировой войны. Евреи к началу 1920-х годов уже не могли себя чувствовать спокойно не только в Европе, но также в цивилизованных частях колониальной Африки и в Юго-Восточной Азии, Южной Америке.

С 1894 года, сразу после начала дела Дрейфуса, для Франции обычным явлением стали антиеврейские уличные демонстрации.  Но по-настоящему антисемитские выступления стали набирать обороты с 1886 года, сразу после выхода книги Эдуарда Дрюмона «Еврейская Франция». Возникла французская «Антисемитская лига». Ненависть к евреям была частью сознания большинства французов до самого конца Второй мировой войны. Клерикальные и фашистские партии во Франции десятилетиями были рассадниками этой заразы.

Антисемитские партии стали ведущими во многих восточноевропейских странах. В 1937 –1938 годах в Румынии правительство Кузы-Гоги приняло расистские законы. Следом за Румынией аналогичные законы приняла Венгрия.

По всей Южной Америке в начале XX века прокатилась волна антисемитских выступлений, а в 1919 году в Аргентине недовольство народных масс вылилось в еврейские погромы. В Африке, в атмосфере непрекращающейся ненависти к евреям, эпизодически случались еврейские погромы: в Марокко — в 1907 и 1912 годах, в Тунисе — в 1917 и 1932 годах. В Алжире антисемитизм продолжал носить экстремистский и массовый характер в течение нескольких десятилетий. Можно очень долго перечислять список стран, где в первой трети XX века происходили погромы и антисемитские выступления.

Возникшее в начале века сионистское движение было не чем иным, как реакцией на антисемитизм, захвативший весь цивилизованный мир в конце XIX века и постоянно усиливавшийся до самого конца Второй мировой войны. Однонаправленное движение сионистов к созданию собственного национального государства и правительств стран, желающих избавиться от «еврейской проблемы», породило различные планы массового переселения. В Польше и Третьем Рейхе существовал план переселения евреев на Мадагаскар. За принудительное переселение евреев из Европы в 1920-х в Великобритании выступали сторонники Арнольда Спенсера Лиза и Освальда Эрнальда Мосли. Под давлением правых правительство Великобритании разработало план переселения евреев «Уганда».

Население одних стран не желало жить рядом с евреями. Другие страны, где процент еврейского населения традиционно не был высок, не желали принимать еврейских беженцев.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Масса и власть
Масса и власть

«Масса и власть» (1960) — крупнейшее сочинение Э. Канетти, над которым он работал в течение тридцати лет. В определенном смысле оно продолжает труды французского врача и социолога Густава Лебона «Психология масс» и испанского философа Хосе Ортега-и-Гассета «Восстание масс», исследующие социальные, психологические, политические и философские аспекты поведения и роли масс в функционировании общества. Однако, в отличие от этих авторов, Э. Канетти рассматривал проблему массы в ее диалектической взаимосвязи и обусловленности с проблемой власти. В этом смысле сочинение Канетти имеет гораздо больше точек соприкосновения с исследованием Зигмунда Фрейда «Психология масс и анализ Я», в котором ученый обращает внимание на роль вождя в формировании массы и поступательный процесс отождествления большой группой людей своего Я с образом лидера. Однако в отличие от З. Фрейда, главным образом исследующего действие психического механизма в отдельной личности, обусловливающее ее «растворение» в массе, Канетти прежде всего интересует проблема функционирования власти и поведения масс как своеобразных, извечно повторяющихся примитивных форм защиты от смерти, в равной мере постоянно довлеющей как над власть имущими, так и людьми, объединенными в массе.http://fb2.traumlibrary.net

Элиас Канетти

История / Обществознание, социология / Политика / Образование и наука
Цивилизационные паттерны и исторические процессы
Цивилизационные паттерны и исторические процессы

Йохан Арнасон (р. 1940) – ведущий теоретик современной исторической социологии и один из основоположников цивилизационного анализа как социологической парадигмы. Находясь в продуктивном диалоге со Ш. Эйзенштадтом, разработавшим концепцию множественных модерностей, Арнасон развивает так называемый реляционный подход к исследованию цивилизаций. Одна из ключевых его особенностей – акцент на способности цивилизаций к взаимному обучению и заимствованию тех или иных культурных черт. При этом процесс развития цивилизации, по мнению автора, не всегда ограничен предсказуемым сценарием – его направление может изменяться под влиянием креативности социального действия и случайных событий. Характеризуя взаимоотношения различных цивилизаций с Западом, исследователь выделяет взаимодействие традиций, разнообразных путей модернизации и альтернативных форм модерности. Анализируя эволюцию российского общества, он показывает, как складывалась установка на «отрицание западной модерности с претензиями на то, чтобы превзойти ее». В представленный сборник работ Арнасона входят тексты, в которых он, с одной стороны, описывает основные положения своей теории, а с другой – демонстрирует возможности ее применения, в частности исследуя советскую модель. Эти труды значимы не только для осмысления исторических изменений в домодерных и модерных цивилизациях, но и для понимания социальных трансформаций в сегодняшнем мире.

Йохан Арнасон

Обществознание, социология