Гимн шпане

— Они согласятся финансировать ваш проект — в серьезности их намерений можете не сомневаться, — правда, на определенных условиях, если вы предоставите четкие гарантии и вложите часть средств сами.

На лице дурачка Марка вновь отразилась тревога — какие гарантии? Бруно же честно обрисовал ситуацию: если проект не выгорит, Марк окажется в полной жопе, впрочем, начало положено, так что он старается по полной, в конце концов, речь идет о его профессиональном успехе. Я посмотрел несчастному прямо в глаза: мои партнеры, как бы это объяснить, люди старой закалки, их насторожит, что вы предлагаете им участие деле с блестящей перспективой, но сами ничем не рискуете.

Он даже забыл про свой торт.

— Какова высшая планка их интересов?

Мари-Пьер вернулась и снова с головой ушла в ревю.

— Сумма — не проблема, вы же понимаете, бизнесмены такого уровня располагают практически не ограниченными средствами, но им необходимо знать, сколько готовы вложить вы.

Бедняга прямо остолбенел. Тогда вмешался Бруно:

— Все нормально, Марк, они просто не хотят остаться в дураках.

Я подтвердил; похоже, он был в более стесненном положении, чем представлял себе Бруно.

— Сколько я должен вложить, чтобы они дали шесть миллионов?

На моем лице появилась широкая располагающая улыбка.

— Десятую часть, полагаю; если вы вложите в этот проект каких-нибудь шестьсот тысяч, то, уверяю вас, процесс пойдет семимильными шагами.

— Вот и отлично, — сказал Бруно. — Гениально.

Но, судя по лицу Марка, все обстояло совсем не так радужно, он с жалким видом уставился в пол. У меня нет таких денег, шестьсот штук было вместе с «Каналом+», а теперь без его поддержки я пробовал обратиться в банк, но никто не хочет пойти мне навстречу.

— Хорошо, сколько у вас есть? ;

— Слушай! — воскликнула Мари-Пьер. — Здесь сказано, что в скором времени выйдет и книжка.

— Двести тысяч, это максимум, который я смогу собрать при всем желании.

Это было намного меньше, чем я надеялся, двести тысяч даже не покроют убылей после унизительного ограбления, жертвой которого я стал.

— В таком случае сомневаюсь, что сумею уговорить своих партнеров.

Я прокашлялся.

— Если честно, не думаю, что стоит даже заводить с ними разговор. Очень жаль, Марк, но это правда, мне не хочется поселять в вас заведомо несбыточные надежды.

Официант спросил, не хотим ли мы кофе, все заказали, кроме меня; вы вообще не пьете кофе? — спросил меня редактор, я ответил, что нет, предпочитаю чай, по-моему, кофе горький.

— Ладно, — вздохнул Марк, — так я и знал, в наше время снять фильм — это адовы муки.

Я подозвал официанта, извинился, сказал, что передумал, и попросил принести мне горячий отвар, если можно, с вербеной.

— А ведь какой у нас сценарий, какие актеры дали согласие на съемки, как вспомню, прямо досада берет, честное слово,

— Это точно, — заметил редактор, — ужасно обидно.

Но мне показалось, что на самом деле ему по фигу; наш бедняга теребил обертку шоколадной плитки, уставясь в пустоту, губы искривились в трагической гримасе. А эти крысы-бюрократы из Ассоциации кинематографистов отказывают мне в авансе, надо же, нет, ну надо же. Ничего не поделаешь, пожал плечами редактор, это решение комиссии, они же работают на независимых началах. Я решил сделать ход конем и придал лицу выражение полного безразличия; на независимых, возмутился Марк, ну, конечно, независимых, мать их за ногу.

— Я вижу только один выход — пустить в оборот ваши двести тысяч.

Он тут же навострил уши.

— Как это?

Думаю, при других обстоятельствах Марк моментально почуял бы подвох, но сейчас он был в таком состоянии, настолько подавлен мыслями о том, что его полнометражный фильм умрет, не родившись, а сам он, неудачник и жертва рока, навеки потеряет право сидеть за круглым столом рыцарей Священного Ордена Киношников, что был готов проглотить самую неаппетитную наживку, купиться на любое вранье, лишь бы заполучить волшебную палочку, которая спасет его от банкротства.

— Да нет, — говорю, — кое-что пришло мне в голову, но думаю, это нереально.

— Что именно? — спросил Бруно.

Я принял серьезный вид. Серьезный и, главное, внушительный.

— Ну, есть кое-какие способы заработать, только, боюсь, вам они не подойдут.

— В каком смысле?

Я поставил чашку на стол, отвар был обжигающий.

— А вы как думаете?

Он испуганно покосился вправо-влево, но нас никто не подслушивал.

— Вы говорите о незаконных способах?

Господи, бывают же на свете такие кретины.

— Ну, разумеется, не о широко распространенных в приличном обществе.

На его лице отразилось сомнение, он посмотрел на Бруно, на меня, на редактора и снова на меня: это связано с наркотиками, я вас правильно понял?

Я прочистил горло.

— Существует множество способов заработать.