Гимн шпане

И представляете, через каких-то десять минут партия была разыграна как по нотам: конечно, он еще должен подумать, у него были акции Sicav, на их продажу требовалось не меньше двадцати четырех часов; но по лихорадочному блеску в глазах я видел: парень попался, принял решение первостепенной важности — как же так получается, что человек, имеющий свое дело, смыслящий в бизнесе, обладающий недюжинным умом, дает так запросто себя охмурить? Вот редактор был настроен скептически: а что произойдет в случае неудачи, где наша страховка, кто возместит убытки, каковы гарантии успеха операции? Пришлось слегка на них нажать: наша цель — заработать деньги, а не потерять, если честно, я бы все-таки предпочел оставить все как есть, ведь люди, с которыми я работаю, далеко не самые покладистые партнеры, думаю, у нас вряд ли получится привлечь их к этому делу.

— Погодите, — вмешался Марк, — давайте начистоту, вы ведь предлагаете нам вложить двести тысяч, чтобы получить триста, правильно?

Я сказал, да, правильно, но поймите мое положение, в данный момент вы должны полностью мне доверять, есть черта, тут я понизил голос почти до шепота, которую вам лучше не пересекать. У Марка с Бруно аж челюсть отвисла и глаза чуть не выкатились из орбит.

— А скажите, нам обязательно есть чеснок? — спросил вдруг редактор серии. — Я читал, что в большинстве мафиозных организаций существует ритуал поедания чеснока, а у меня, понимаете, от него жуткое несварение.

Марк поглядел на него, как на полного идиота, редактор громко расхохотался и изобразил крайнюю степень отвращения,- а-кх-кх, как будто не знал, что для плодотворного общения надо учитывать чувство юмора собеседника.

Мы расстались, достигнув принципиального согласия, нельзя было терять ни минуты: он предоставит капитал, который я волшебным образом преумножу, а потом мы умаслим Главного Телепузика сотоварищи, чтобы они соизволили благосклонно отнестись к проекту «Марка и компании». Возможно, мы стоим у истоков великого дела, заметил Бруно, с кино никогда не угадаешь, а вдруг фильм попадет в Канны, и только редактор все еще как будто сомневался.

— Что ты задумал? — спросила Мари-Пьер. — Ты действительно знаком с какими-то банкирами?

Тут мне стало смешно: извини, родная, но этого я не могу рассказать даже тебе, это опасная тема.

Она скорчила гримаску, мол, ну и ладно, подумаешь, какой загадочный, но уверен, на самом деле умирала от любопытства.

На нашей двери висел официальный бланк с просьбой связаться с комиссариатом полиции касательно заявления по делу, внизу была приписка от руки: «В ближайшее время», — с этим обедом я совершенно забыл про легавых.

Атмосферу в святая святых наших стражей порядка не назовешь сердечной, так что я не испытывал никакого желания отвечать на их расспросы — чем занимаюсь да какова сфера моей деятельности, но по телефону мне сказали: приходите прямо сейчас, это ненадолго, — что делать, пришлось подчиниться; Мари-Пьер заставила меня взять с собой «Курьер пикар», кассету с записью телеинтервью и экземпляр ревю, но в конце концов, это же местное отделение, их удел — ловить мелких наркоманов да грабителей, с какой стати они будут копаться в моем прошлом, для них я — податель жалобы, жертва, поэтому, войдя, я тут же взял быка за рога: мне назначен прием, хочу подать заявление; увидев мои документы, дежурный позвонил по внутреннему телефону, и вскоре появился инспектор, плохо выбритый, в спортивной рубашке, он сразу мне не понравился, у него был недоверчивый вид, и после первого вопроса — а ну-ка, объясните, что там у вас стряслось? — я подумал: да, дружок, от тебя пахнет неприятностями, и подробно все описал, мол, так и так, два отморозка, явные наркоманы, один из них магребинец, ворвались ко мне и стали вымогать значительную сумму.

Он не сводил с меня глаз.

— И вы их, конечно, не знаете, никогда не видели и сами наркотиками не балуетесь?

Я так и сел; вы сказали, наркотики, с чего вы взяли, что я имею к этому отношение? Тут в дверь заглянул другой легавый и показал на меня пальцем: это тот самый фрукт, который нажаловался мэру? Да, говорит Фома неверующий, наш приятель с большими связями; может статься, он и с президентом на «ты», добавил второй, жаль, что нас никто не предупредил, а то как бы не дать маху.

— Погодите, — вмешался я, — не звонил я ни мэру, ни президенту, на меня напали!

Но они мне явно не верили. Вы признаете хотя бы, что ситуация, когда к человеку ни с того ни с сего врываются два бандита с охотничьим ружьем, довольно странная, для такого визита должна быть причина, не правда ли?

— У вас есть видеомагнитофон?

Они уставились на меня в полном изумлении.

— Что?

— Видеомагнитофон, я покажу вам одну запись.

И я помахал кассетой.

— Думаю, вам станет ясна причина нападения, которому я подвергся.

Пройдоха повертел в руках мою кассету.

— У нас тут нет ни видаков, ни саун, ни комнат отдыха с бильярдом, здесь, между прочим, комиссариат, а мэр пока не собирается выделять средства на аппаратуру.