Гипобулия (СИ)

Я не хочу уходить. Хочу ещё что-нибудь сказать. Спросить. Хочу побыть с ним. Но не в тишине – в этом молчании. Не так.

— Зайдёшь? — предлагает Сёма и пропускает внутрь.

В квартире светло. Почти ярко. Солнце отражается от стен. Пола. В глазах колит.

Обжигает. Меня выталкивает. Не даёт зайти.

Сжимаю губы и верчу головой.

Я хотел зайти. Хотел позвать Сёму к себе. Хотел провести с ним время. Чтобы что-то почувствовать. Забыть об усталости. Послушать его. Сделать не так, как делаю обычно. Но это выше меня. Чтобы что-то получать, нужно отдавать.

Я не хочу забирать у него время. Не хочу, чтобы он чувствовал себя некомфортно. Не хочу отталкивать его. Принуждать быть со мной.

Вечером Сёма заходит. Знает, что я дома. Поэтому стучит. Ждёт, когда доберусь. Непривычно так часто видеть его. Но для этого визита есть причина.

— Я устроился на подработку, — говорит он, заглядывая в холодильник. — Днём… почти не смогу приходить. — Он видит тарелку. — И не знаю, получится ли вечером. Но, если ты будешь спать, — он смотрит на меня, серьёзно, важно, — я всё равно буду заходить. Что-нибудь оставлять.

Или готовить. Мыть посуду. Протирать пыль. Мыть пол. Стирать одежду. Развешивать её. Убирать. Проверять, всего ли хватает. Даже если я не пользуюсь.

— Через месяц я съеду, — изнутри дёргает, — так что… сам понимаешь. — Сёма закрывает холодильник.

Дрожь скачет в груди.

Я не хочу… Если Сёмы не будет, кто поможет мне? Кто придёт? За кого можно будет цепляться? Если он уйдёт, у меня ничего не останется. Если его не будет, что со мной станет?

Я буду днями лежать на полу. Буду не в состоянии подняться. Буду валяться там, где он меня бросит. В том виде, в каком захочет. И я буду таким, пока он снова не придёт. А он придёт, и сделает всё то же самое. И то же самое буду делать я.

Ничего. Абсолютно ничего.

Я смотрю на Сёму. Хочу вспомнить, каким он был в нашу первую встречу. Каким был, когда узнал, что я его сосед. И когда он стал выглядеть потрёпанным и усталым. Кажется, это не из-за работы. Из-за меня. Из-за заботы обо мне.

Если он не хочет этим больше заниматься, я не в праве его останавливать. Я для него ничего не сделал. Я ничего не могу ему предложить. Поэтому так. Это его решение. Его желание. Так надо.

Еле делаю вдох и киваю.

— Вот и хорошо, — говорит Сёма и открывает морозилку.

========== 6. Семён ==========

После того как выпил, поныл о своей участи себе и бутылке и поныл ещё больше об участи Кирилла, до меня дошло, что месяц ждать необязательно. Дело ведь в деньгах? Если я заплачу за месяц и съеду, никаких проблем не будет. Всё просто. Не нужно ждать и мучиться от ожидания. Можно всё сделать быстро и безболезненно.

Ради этого мне пришлось взять подработку в довесок к основной работе. На чём смогу, буду экономить, и так у меня появятся лишние деньги в заначке, которые я смогу потратить на уплату другой квартиры или даже комнаты, на первое время, или на проезд, если поселюсь далеко от университета.

Деньги, которые я тратил на Кирилла, не трогал – оттуда брать стыдно. И стыдно, что я убегаю. Иначе моё решение не назовёшь. Но на моё место придёт другой или другая, может, они будут достаточно чисты и добры, чтобы обратиться в полицию и помочь Кириллу. А я… ему я никак помочь не могу. Меня не должно было быть здесь изначально, только если бы не повёлся… только если бы не пришёл к нему тогда, ничего бы не знал, то, быть может, остался бы здесь на подольше.

Но так быть не могло.

Кириллу о своём решении сказал сразу. Тянуть не хотелось. Не хотелось просто исчезнуть и оставить его… одного? Я и так оставляю его одного. Чего придумал только. Просто решил, что сказать будет правильно. Он должен знать. Должен понять, что от такого человека, как я, помощи он не дождётся. Есть люди лучше меня. Которые не так трясутся за свою жизнь, не так легко ведутся на поводу у шантажиста, которые могут сделать то, от чего жизнь действительно изменится.

Когда я говорил Кириллу, я думал, что такой человек обязательно найдётся и он поможет ему. Кирилл не останется один. Он будет жить…

Но, когда я посмотрел на него, то понял, что, скорее всего, мои слова делают примерно так же больно, как тот мужик. Если бы Кирилл мог сказать, он бы сказал, что у меня нет права уходить, в этом дерьме я погряз так же, как он, и не должен спасаться один. А он только кивнул мне. Согласился. Будто не считал меня трусом. Словно верил, что мне просто захотелось переехать, так сложились обстоятельства, к которым он не имеет отношения.

Мне стало погано.

Кирилл всё принимает, потому что не может заявить, чего именно хочет. У него сил не хватает говорить и отстаивать своё мнение. Он только и может, что соглашаться с моими решениями или решениями того мужика. Не будь он таким, он бы не оказался в таком положении, да?

«Он не расскажет».

Он специально выбрал такого человека, над которым может изгаляться.

Есть ли возможность, что и меня он выбрал по такому же критерию? Узнал про наркотики и решил, что может этим воспользоваться. И, как оказалось, действительно может.