ГКЧП: Следствием установлено

21 августа изменившиеся реалии диктовали нам более энергичный подход к решению этого вопроса. Настаивая на неукоснительном соблюдении закона, я и сам не хотел сидеть сложа руки, и других к этому не призывал. Прежде всего нам нужно было заручиться поддержкой Трубина. И на том совещании у Ельцина я стал добиваться, чтобы президент воздействовал на Генерального прокурора СССР. Только Трубин мог придать предстоящим арестам легитимность. Только он мог получить от Верховного Совета СССР согласие на лишение депутатского иммунитета подлежащих аресту лиц. В итоге трудных телефонных переговоров российского президента с Генеральным прокурором СССР была достигнута принципиальная договоренность о сотрудничестве прокуратур России и Союза.

Но куда девать задержанных? Следственный изолятор «Лефортово» находился в ведении КГБ, остальные изоляторы — в ведении МВД СССР. В той ситуации мы не могли с легкой душой положиться на персонал этих заведений. Вот тут кто-то и предложил: «А давайте посадим их в подвал. Борис Николаевич провел там нынешнюю ночь, пусть теперь они там посидят». И все взгляды устремились на меня. Я сразу сказал: «Мы должны содержать задержанных исходя из законодательно утвержденных стандартов. Если хотим довести дело до суда, нам необходимо строго блюсти дух и букву закона. Посадить сейчас этих людей в первое попавшееся узилище — значит дать им возможность в будущем обвинить прокуроров в оказании давления с целью получения нужных следствию показаний».

Тем не менее в сопровождении Иваненко и человека из администрации Белого дома я отправился осматривать «объект № 100». Так был обозначен в реестре помещений Белого дома подвал, в котором провели ночные часы перед ожидаемым штурмом Ельцин со своим штабом и руководители московской мэрии с семьями. Президентская служба безопасности в первый же день путча начала готовить «объект № 100» к использованию в качестве убежища на самый крайний случай. К ночи 20 августа он превратился в хорошо укрепленную и пригодную для длительной «отсидки» крепость.

«Сотый объект» строился для нужд гражданской обороны. И то, что я увидел сразу за входной дверью, было обычно для любого типового бомбоубежища- запасы воды, противогазы, нары. Но дальше была еще одна дверь, да даже не дверь, а бронированные ворота с автоматическими замками. За этими воротами располагались довольно просторные помещения. Я их все осмотрел, проверил и окончательно убедился: помещать туда арестованных нельзя. Там отсутствовал дневной свет, вся вентиляция была принудительной, не было возможностей для организации прогулок — все это являлось грубым нарушением стандартных норм содержания под стражей.

Около шести часов вечера я получил известие о возвращении экспедиции Руцкого, а главное — первое официальное подтверждение, что президент СССР здоров, был насильно изолирован и ГКЧП действовал, не получив от него никаких полномочий. После телефонного разговора с Горбачевым Трубин объявил о возбуждении уголовного дела против организаторов антиконституционного переворота. На аресты он пока не решался. Но зато дал понять, что не против того, чтобы дать карт-бланш прокуратуре России. Теперь я имел и основания, и возможности для принятия правовых решений: о возбуждении уголовного дела, задержании и арестах. Времени было в обрез. А дел — невпроворот. Я, Лисов и несколько следователей срочно готовили необходимые документы. Компьютеров у нас тогда не было. Печатали на пишущих машинках прямо у меня в кабинете. Я быстро вычитывал, подписывал, ставил печать…

За час до полуночи из МВД России прибыли оперативники, эксперты-криминалисты и охрана, сформированная из офицеров Рязанской школы милиции. Настала пора отправляться в аэропорт.

Связь восстановлена

Форос. 21 августа, 16.40–17.20

«По приезде в Форос, первым, на кого я обратил внимание и с кем побеседовал, был представитель службы Комитета госбезопасности Вячеслав Генералов, — вспоминает в мемуарах Крючков. — Как всегда, он был подтянут, собран, внимателен — словом, при исполнении служебных обязанностей».

Действительно, Генералов был любезен, предупредителен, а вот его подчиненные встретили прибывших неприветливо.

Двинувшиеся вглубь объекта ЗИЛы наткнулись у развилки, ведущей к Главному дому, на заслон из вооруженных охранников президента.

Шоферы, увидев взятые на изготовку автоматы, изумились:

— Вы что, ребята? Свои же…

— Назад!

— Вы меня, вашего начальника, не пускаете! — начал было возмущаться сопровождавший «гостей» Плеханов. Но его командирский тон никого не смутил. Пришлось, подчиняясь обстоятельствам, везти высокопоставленных визитеров не к Главному, а гостевому дому.

Из показаний руководителя смены личной охраны офицера И. Тектова

Из последней машины выскочил Генералов и стал кричать на нас: «Немедленно уберите оружие! На кого вы его подняли?!» Мы не выполнили его указание, не убрали оружие, после чего он также вслед за приехавшими пошел в гостевой дом.