ГЛАВА 2

Ожидая прихода Адама, Эва часто думала, был ли у неё шанс поступить как-то иначе? И как так получилось что она, дочь великого Ноаха, оказалась изгоем. Может быть, нужно было пересилить себя и, подчинившись законам предков, стать женой Каяфа? Ведь сперва ей даже казалось, что он нравится ей. Высокий, мускулистый, уверенный в себе воин, просто сделал то, что был должен. Да, не дождавшись, пока умирающий выберет его, но отец всё равно бы умер после того, как кто-то вроде бы случайно задел его в пылу охоты и он, упав в расщелину, сломал спину. А она? Она отвергла его и поплатилась за это. Но как ей было поступить иначе, если именно он убил отца? Человека, чьи тёплые, сильные руки она помнила с самого детства. Его, великого Ноаха, который не раз и не два благодаря своей мудрости помогал племени выживать, каждый раз находя правильные решения. И она, его дочь, всегда верила в то, что носит искру отцовского ума в себе. Может быть, поэтому, в отличие от остальных женщин племени, хотя от неё этого и не требовалось, учила древний язык предков. И её привычка быть всегда независимой в суждениях подтолкнула Эву, ослушавшись древних законов и внутреннего голоса, тайно ходить к небесным стенам, пытаясь пробраться к Богу, живущему под белым крестом. В конце концов она получила то, чего хотела. Она видела Его. Того, чей сын или отец, Эва так и не поняла до сих пор, теперь её муж, её беспомощный муж. Она искала выхода, а нашла тупик. Хотела помощи, а обрела страдания и ожидание смерти от холода и голода. Кто всему виной? Проклятый Каяф, будь ты…

Внезапная боль, прервав её невеселые мысли, пронзила Эву. Сперва женщине показалось, что схватка была сильной, но уже через несколько минут она поняла, что ошибалась. Повторившийся приступ так охватил её тело и низ живота, что первые болевые ощущения показались лёгкой шалостью. Мгновенно покрывшись испариной, она осторожно потянулась рукой туда, вниз, и с ужасом нащупала под собой влагу. Пытаясь сообразить, что делать, Эва, пока ещё была в силах, подползла ближе к постепенно затухающему костру и с трудом села, упершись спиной в стену, глядя полным отчаяния взглядом на вход в пещеру, надеясь на то, что Адам вдруг каким-то магическим образом появится прямо сейчас. И вдруг из неё потекла вода, много воды. “Началось”, – только и успела подумать Эва, как новый ужасный приступ боли, заставив изогнуться, пронизал её. И женщина, запрокинув голову, что есть силы закричала в одиночестве стылой пещеры, среди ледяной темноты холодных засыпанных снегом гор.

41

Хотя солнце уже село, Адам уверенно шагал практически в полной темноте, опустившейся на окружающие его горы. За те несколько месяцев, что они прожили в найденной ими небольшой и по-своему уютной пещере, он успел хорошо выучить дорогу. Настроение его было приподнятое, и новоиспечённый следопыт уже предвкушал, как Эва, которая, как ему стало казаться с недавних пор, вроде бы стала более прохладно относиться к нему, будет сейчас удивлена принесённому им мясу. Не той крысиной дряни, что они ели всё это время, а хорошему, пусть мороженному, но всё-таки мясу. Пару раз, когда Эва уже не могла ходить на охоту, он пробовал добыть арнэт, но, ранив, только разозлил мерзкую тварь. И после того как одна из его потенциальных жертв укусила его, Адам, бросив это опасное занятие, отправился в деревню ушедшего в долину племени. Долго не решаясь приблизиться к зданиям бывшего военного городка, в один из дней, убедившись, что там точно никого нет, он собрался с духом и обследовал лагерь. Не найдя в брошенных строениях и намёка хоть на какую-нибудь еду, он в конце концов обнаружив, вскрыл склад. Помня наставления Эвы, поначалу Адам не хотел входить в это запретное место, но её упрёки относительно несостоятельности её мужа как охотника, вынудили его в один из дней снять предупреждающий череп с проушин калитки ворот. В одну минуту это решило проблему еды, и он стал понемногу таскать оттуда чужие припасы, рассчитывая на то, что после родов они с Эвой уйдут и его воровство останется безнаказанным. Поначалу Адам боялся приносить ей именно мясо, потому что Эва ни за что бы не поверила в то, что ему самому удалось добыть его. Но сегодня двадцать второй решился, так как придумал, как объяснить его происхождение. Придуманная им история о тайнике, якобы найденном им в одной из многочисленных пещер, казалось вполне логичной. И хотя здравый смысл упрямо твердил о том, что сам бы он никогда не поверил той хрени, которая пришла ему в голову, но других вариантов не было. А раз так, успокаивал себя Адам, она поверит, как поверила в полную чушь про найденные в пещере ягоды. Почему-то ему вспомнился некто по имени Геббельс, который вроде бы сказал однажды о том, что чем чудовищнее ложь, тем легче в неё верят люди. “Прав был мужик”, – думал он, хотя кто был этот человек и по какому поводу была сказана эта фраза, Адам не знал. “Буду врать, ведь другого выхода нет ни у неё, ни у меня”, – думал он.