Главная роль

Актер повторил свою историю, ни словом не уклоняясь от того, что поведал Сервии. Волнение, вызванное его повествованием, улеглось не сразу. Тихо, прерывисто Сервия сказала:

— Брат пришел ко мне. Заявил, что тебя схватили… что мы должны немедленно уехать. Я просила разрешения остаться.

Максим слушал, плотно сжав губы. Видел Сервию, отчаянно вцепившуюся в край тоги Марцелла: «Позволь… Мне незачем уезжать… Я не переживу»… Представлял, как Марцелл выслушивает ее мольбы, остается непреклонен. Сервия поднимается, спокойно говорит: «Я сделаю, как ты скажешь». Произносит это так, что Марцелл пугается. Хватает сестру за плечи, смотрит в глаза, твердит: «Ты должна спасти Корнелию».

— Марцелл обманул меня, — быстро произнесла Игнема. — Прислал раба с письмом, заверил: уедим вместе. За городской стеной меня встретила Сервия, пообещала, что Марк нас нагонит. Я послушала.

Судя по тону, Корнелия до сих пор не могла себе этого простить.

— Потом я заподозрила истину…

Максим вообразил, какая сцена разыгралась на дороге. Сервия окаменевшими губами твердит: «Брат просил. Я поклялась тебя увезти». Корнелия пытается вырвать у конюха повод: «Я не расстанусь с Марком!» Сервия хватает ее за руку: «Ты его только погубишь!»

Каким доводам вняла Игнема? Или Сервия даже не пыталась ее образумить? Просто, повалившись на колени, твердила: «Не покидай меня. Останемся вместе. Вместе дождемся вестей. Последуем за погибшими — вместе»…

— Приехали сюда… и стали ждать, — Сервия поднесла руку к горлу.

Максим схватил ее ладонь, крепко сжал. Прошло не меньше минуты, прежде чем Сервия вновь заговорила:

— Максим, прошу тебя… — Она умолкла.

Максим стиснул зубы — отлично понял просьбу, но исполнить не мог. Он и сам мечтал забрать Сервию в Рим, однако прекрасно знал, что не сделает этого.

Тогда вмешалась Корнелия.

— Почему мы не можем вернуться теперь, когда в Риме новый император?

Максим смотрел в сторону.

— Лучше вам остаться здесь.

— Почему? — настаивала Корнелия. — Вряд ли Нерва окажется страшнее Домициана.

— Выждем, пока он проявит себя.

И, видя, что женщины готовятся умолять, Максим сам взмолился:

— Пожалуйста, потерпите. Знаю, труднее всего — ждать в бездействии. Но прошу вас обеих — ради моего спокойствия и Марцелла. Помогите нам немного: избавьте от тревоги за вас. Страсти улягутся; Марцелл сам позовет вас в город. Думаю, мечтает о вашем приезде не меньше, чем я.

Сервия с Игнемой долго смотрели — сначала на него, потом друг на друга. Наконец опустили глаза, сдаваясь.

— Хорошо. Сделаем, как велите вы с Марцеллом.

У Максима вырвался облегченный вздох.

— Надеюсь, писать вам не запретите? — шутливо осведомилась Корнелия.

— Будем просить об этом, — улыбнулся Максим.

Занавеси на дверях раздвинулись, в триклиний заглянула Лавия. Несомненно, как и все в доме, знала: получены добрые вести. Максим отметил: черноглазая смуглянка не утратила ни свежего румянца, ни жизнерадостной улыбки. «Порадую бестиария».

— Что передать друзьям в Риме? — спросил Максим.

Лавия засмеялась, пряча глаза. Ответила:

— Что их помнят и ждут.

…Легкая занавесь скрыла водяные часы, но не могла скрыть приближения ночи. Сначала зазолотились облака над морем, потом порозовело небо, легли длинные фиолетовые тени. Дневной свет начал меркнуть, надвинулся мрак, и Сервия приказала зажечь светильники. Испуганно посмотрела на Максима: «Еще не сейчас. Не теперь», — заклинал ее взгляд.

Максим не мог задержать время, а потому задержался сам.

…До расставания оставались уже не часы, а минуты. Истекли и они. Максим простился: с Лавией — приветливо, с Игнемой — ласково, с Сервией — нежно. Он увозил послание Игнемы к Марцеллу, а с Сервией договорился обменяться письмами через три дня.

Домой Максим возвращался с удобствами: Сервия предоставила экипаж. Максим с удовольствием вытянулся на мягких подушках. Возница попался неразговорчивый. На вопросы либо кивал, либо мотал головой. Время от времени принимался насвистывать. Максим подхватил незатейливый мотив, потом затянул свой. Возница поддержал. Подъезжая к городским воротам, они бодро насвистывали арию Тореадора.

* * *

— Живее, живее, — понукал бестиарий.

Максим спросонья никак не мог попасть ногой в башмак. Наконец затянул ремешки.

— Бежим! — скомандовал бестиарий.

— Что случилось?

— Потом узнаешь.

Они вприпрыжку спустились по лестнице.

Накануне, возвратись от Сервии, актер не застал дома ни сенатора, ни бестиария. Поднялся в свою каморку и заснул мертвым сном. Пробуждение было внезапным. За плечо его тряс бестиарий, приговаривая:

— Живее! Тебя требует Марцелл.

— Он вернулся?

— Ждет на Палатине.

— Лавия… — Максим желал отчитаться о поручении.

Бестиарий отмахнулся: до Лавии ли теперь — расскажешь по дороге.

Максим оделся, и они побежали. На бегу актер повествовал о путешествии на виллу. Был очень краток: галоп не располагал к пространной беседе:

— Лавия… тебе… привет.

— Сервия? — полюбопытствовал бестиарий.

— За меня… замуж.