Читаем Главный курс полностью

Главный курс

Современная поэзия, содержащая живые и яркие образы, ритмику. Содержит такие разделы как: поэзия, сонеты, ребусы, афоризмы, загадки и несколько рассказов. Объединена единой концепцией, формирует своё мировосприятие и сочетает в себе различные стили поэзии, вплоть до античной. Ритмика, образность поэзии способствуют рождению музыки внутри нас. Сюжетная линия расположена по принципу «от простого к сложному», первый раздел наиболее лиричен и лёгок. Большинство произведений просятся на музыкальную основу, поэтому содержат мелодическую харизму и разнообразные сюжеты для либретто. Настоящее издание – это произведения автора за период с 2019 по 2021 годы. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Лев А Гранкин

Публицистика / Документальное18+

Лев А Гранкин

Главный курс

§1. ЭЛЕГИЯ ЛЮБВИ

ТОНКАЯ МАТЕРИЯ

На тонком исходе горящей звезды

Мы жнём свои пашни и строим мосты

В общественном улье мой жернов семьи

Отделит все плевла и уйдёт в миражи


Земля вспеленала зерно как дитя;

Родники наполняют истоки реки,

Как разум сияет синева у звезды,

Так руны тонки у одежд бытия


Позёмка гуляет на венах реки

Артерии вскроет с Апрелем весна,

Когда мой кораблик плывёт как мечта

То парус упруг и палитра цела


Легли на вираж, под ногами волна

Извечных и пролитых солнечных лет

Так пусть отступает в кулисы хандра

И преданным псом станет мой силуэт


В рубиновых недрах остывшей Земли

И в бликах успения летнего дня

Мы осень свою берём под уздцы

И мир преломляет нам свет тождества!

НАМЕСТНИК

В исключениях правила часты

Роза носит в защите шипы

Если слёзы сердец безучастны

Время держит над нами бразды


Диаграммы, ристалища, клети

Всё опробовал всенощный мир

В искушениях все мы как дети

Нам прощали и мы всех простим


Привораживать могут пророки

Кто по звёздам, а кто по руке

Расточая свои же пороки

Растворяем надежды в мечте


Сколь же новых создано истин

Их бросает в мозги этот мир

Проникаясь религией жизни,

Мир рифмует фасады картин


И едва наших дней одночасье

Завершится искомой строкой

Мы признаем что наши ненастья

Остаются в вершинах скалой


Если путь твой оценен как сущий

То на всех полустанках Земли

Будет помнить Пилат всемогущий

Как наместником был у судьбы

ГЛАВНЫЙ КУРС

Мой курсор смирился в ожиданье

И курсив подчёркивает вечность

Летний вечер дышит оправданьем,

Лечит плёс волной свою беспечность


Небо надо мною в эту вечность

Растворяет звёздные аркады

Синий свод небесной анфилады

С высоты сорвался в бесконечность


На вершинах виснут снежные вуали

Где – то в скалах спрятаны граали

Солнца луч играет в синеве эмали;

Век железный порождает сплавы,


Демон вездесущий выглядит затейно

Растворяет разум и плывёт елейно

Солнце кружит меж людей ладейно

Мир иллюзий с запахом кофейным


Мне видны ковши от двух Медведиц

Млечный путь обосновался прочно

Я пронзён был ночью звездопадом,

Мысли подбирают фразы точно


Снова познаны законы тяготенья

Относительно Ньютона и Энштейна

– Кто вершит и создаёт творенья?

– Я лечу на облаке прощенья


Мой курсор смирился в ожиданьях

И курсив теряет всю беспечность

Всякий загорается в желаньях

Задержать стихирой эту вечность

СВАТЬЯ ОСЕНЬ

День приблизил листопад

По мишеням целит град

Сыпет шорохом послов

Провинившихся листов


И неспешно чуть-дыша

Приближается межа

Наших призрачных былин

За фасадами витрин


Чащи летние легки

Без косынок и листвы

Бравый дуб с листвой- гусар

И подрост вознёс хорал


Буки-клёны, тополя

Декорируют поля

И кистями рук в ветвях

Нас сплетает синева


Оттого в шубейках ели,

Что они теперь модели

Как- то все оторопели

А под снегом онемели


Всё вокруг лишилось платья

Лето в ощип- осень сватья!

ДОЗОРная.

От оклада до стропил люд отстроил терем в поле

Мир под крышею судьбы часовым стоит в дозоре

Небо в чаше синевы зачерпнуло неф* веслом

И маячит солнца глаз циферблатом за окном


Над парящею судьбой слог уходит в  небеса

Чтоб проснулись на заре у детей цветные сны

Плазмой радуга искрит и вращается Земля

Чтоб сливались на строке по росе умывшись дни


Сказки обретают явь, где отзывчивы сердца

Как проброшенная грань в междуречье бытия

Я же смелый твой корсар или Поник заводной

Под гитару пропою я про крест ненаградной


Мысли воплощают нас и толкутся в ступе дней

Лишь созвездия висят над парадами идей

Наша участь на кресте между граней бытия

И мерцает на свече вся судьба и жизнь шутя

* часть небесной архитектуры в виде свода

ТОНКАЯ МАТЕРИЯ

На тонком исходе горящей звезды

Мы жнём свои пашни и строим мосты

И пепел поверий, и жернов семьи

Пройдя турникет, уйдут в миражи


Каверны рождают истоки реки

Земля вспеленает зерно как дитя;

Без пахоты пусто на теле земли

И руны тонки у одежд бытия


Позёмка гуляет на венах реки

Их резво вскроет с Апрелем весна,

Когда мой кораблик плывёт как мечта

То парус упруг и палитра цела


Легли на вираж, под ногами волна

Извечных и пролитых солнечных лет

Так пусть отступает в кулисы хандра

И преданным псом станет мой силуэт


В рубиновых недрах остывшей Земли

И в бликах успения летнего дня

Мы осень свою берём под уздцы

И мир преломляет нам свет Рождества!

НАМЕСТНИК

В исключениях правила часты

Роза носит в защите шипы

Если слёзы сердец безучастны

Время держит над нами бразды


Диаграммы, ристалища, клети

Всё опробовал всенощный мир

В искушениях все мы как дети

Нам прощали и мы всех простим


Привораживать могут пророки

Кто по звёздам, а кто по руке

Расточая свои же пороки

Растворяем надежды в мечте


Сколь же новых создано истин

Их бросает в мозги этот мир

Проникаясь религией жизни,

Мир рифмует фасады картин


И едва наших дней одночасье

Завершится искомой строкой

Мы признаем что наши ненастья

Остаются в вершинах скалой


Если путь твой оценен как сущий

То на всех полустанках Земли

Будет помнить Пилат всемогущий

Как наместником был у судьбы

БОГЕМСКИЙ РОМАНС

Во время яблочного спаса пахнуло смирной из кадила

Как хорошо под тяжестью плодов прогнулись ветки


Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное