Читаем Главный курс полностью

Беглый огонь – это каста Пария *

* В европейских языках слово «парий» приобрело значение «гонимый», «опальный»

МАГИЯ ЛЮБВИ

Неуели российская нива не родит боле государственных мужей, таких как Евпатий Коловрат, Александр Невский или Владимир – Красно Солнышко? Всем им приходилось выбирать из нескольких бед меньшее, поэтому была выюрана христианская вера. А в наши дни кто будет с нами делать выбор? Далёкие от жизни зажравшиеся чинуши или живущие иллюзиями наши доблестные геймеры?

Эпохи спят под толщею пепла,

Их ветер кружится в ветвях

Исходные ценности жизни

Прогнулись под цены в рублях


Закрыты глаза у народа,

Мы падаем в пропасть звеня,

И ворон с грифонами бьётся

Всю падаль, беснуясь, деля


Как жалки партийные бонзы,

Матроны их мелки и злы

В иллюзиях живы игрули,

Себе закрывая пути


Для дерзкой и радостной мысли

Летать среди звездных миров

Мельчают мажорчики сильных

Сожжённых машиной дедов


Себя освежая ферментом

Элита белит боровство

Здесь пахарям вовсе нет места

Вокруг только масть да родство


И смелые фразы о людях

Всего лишь PR для трески

Что плавает в дальние страны

В тумане абсурдной тоски


Гудит всё мирское пространство

И ширит свой круг и надел

На мантии царской судьбы

В треногах морали свободной


Искрит мироздание шире

Своих немифических дел

На плёсах реки полноводной

И в магии царства ЛЮБВИ


Уходит метафорой мудрость

Рождён патриотом Телец,

Под утром в вагоне почтовом

Я вижу уснувший Елец


Волшебные струи в хорале

Сольются в бушующий Дон

И стихнет мерцанье пиара

И новый придёт ЧЕМПИОН


Бескрайние сёла в соломе

Из крыш прозаических грёз

Вот струги на Волхове снова

Несут к нам Варягов на пост!

ОСЕНЬ – ВЕТЕР

Пробивается сквозь тучи ярко – палевая просинь

Что рисуешь на пленэрах, никотиновая осень?

Корни всех друзей зелёных утепляшь словно фетром

Наряжаешься в наряды, а затем гуляешь с ветром


Раздевая усыпляешь, кружишь половинки  Шара

Денно трудится художник, краски кистью наплавляя

И в неистовстве лукавом с крон листву твоих сметая,

Ветер кружит в увяданьи… и кружится в вальсе пара

(Осень – Ветер)


Удостоены с рожденья мои годы обновленья,

Ожидая непогоду не скрываем мы волненья

В этом малом маскараде ярко – жёлтые одежды,

Увядая в новых летах, обсыпают холст невежды


Наши мысли и свершенья спорят в песне с небесами

Сколько нас, вдоль русел речек, устилает дно камнями…

ШЕСТИДЕСЯТНИКИ*

На поприще ином уж не зовут заводы

И звонница судеб убрала неф свободы

Когда в зените лет нас прикупает время

Возьмём судьбы билет и вставим ногу в стремя

Был так принижен люд, что захандрили тучи

Наш номерной закал шестидесятой кручи!


На стапелях корабль, он ждёт свои же роды

Вся мощь святой борьбы спускается на воды

На клироса’х наш мир уже давно отпели

Взирают завитки на злато капители


Всем выпал долгий путь, идём в долину боли

И мир сотрёт в графит весь стержень нашей воли

Пусть слаженно актёр работает над  ролью

Вертись же, колесо в подшипниках с любовью


В минорах дней чужих, скрываясь от забвенья,

Бог звёздные миры настроил для влеченья…

Всё для мажорных дней житейских и чудесных

На стремени основ славянских рун велесных

* рождённые в шестидесятые годы XX – го века.

МОЙ СТАТУС

Спеша я Вам пишу вот это вот письмо,

Как голубь, невзначай, вспорхнёт оно в окно

В окне ж грядущих лет и в царстве жития

Сильны мы в кровле дел под сенью у творца


И ради пользы ратных дел для света бытия

Стихиры я пишу для тех, кто чтёт как чтец меня

Из мыслей сброженные дни венцом шипов и розг

Дарует мне вертеп чудной мой всемогущий мозг


Я всякий раз себя спрошу: ну, а зачем здесь я?

Все За и Против взвешу вновь у своего костра

Сложу из поленицы лет колодезь бытия,

Его заполню я водой, пречистой как слеза


И зычен нашей жизни гонг – он слышен тут и там,

С большим пристрастием к годам наполню свой бокал

Вино в бокале том как кровь, в крови и куст терновый

Эфес креста, клинок стихир и есть мой статус новый!

ЗЕМЛЯНЕ

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное