Главный врач

— Остаюсь, — резко ответил Корепанов. — С подношениями надо бороться. Иной ведь у детей ото рта последнее оторвет, лишь бы доктора задобрить. Он ведь убежден: не задобришь — плохо лечить будет. А надо, чтобы у людей и в мыслях такого не было.

— Неисправимый вы человек, — рассмеялся Ракитин и стал прощаться.

Глава десятая

1

Лечебная работа отнимала все больше и больше времени. Мелкие хозяйственные вопросы, а их было много, отвлекали, мешали сосредоточиться. И Алексей почти все хозяйственные дела передал Цыбуле. Теперь и заведующие отделениями, и старшие сестры, и сестры-хозяйки со всеми бесчисленными просьбами обращались к Гервасию Саввичу. Чаще всего приходилось отказывать. Гервасий Саввич мог отказывать с каким-то героическим стоицизмом. Он внимательно выслушивал и почти всегда говорил одно и то же.

— Нема. Вам чего? Сеток для окон? Сетки всем нужны. А вот — нема.

С незначительными вариациями такие ответы повторялись много раз на день.

— Краны заменить надо? Знаю! Вы, наверно, думаете, что только вам краны нужны? Всем нужны. А вот — нема.

Проходит немного времени, и перед Гервасием Саввичем стоит другой. Цыбуля добродушно смотрит на него и говорит:

— Линолеум? В операционную? Нема. Вот в гостинице кроют полы. А директор недавно лечился у нас. Попросите, может, отпустит немного по знакомству. Деньги у нас есть, а вот линолеума нема. Чего нема, того нема.

Он самым бесцеремонным образом использовал связи и знакомства врачей. Если нужна была консультация специалиста для директора завода или какого-нибудь руководителя, имеющего отношение к строительным материалам, Цыбуля был всегда тут как тут.

— У этого человека есть олифа и краска для панелей, так вы уж с ним поласковей. С такими людьми знаете, как нужно? Вот так. — При этом Гервасий Саввич проделывал в воздухе такие движения руками, словно пытался удержать огромный стеклянный шар, очень тонкий и очень хрупкий. Движения Цыбули становились такими грациозными, словно он всю жизнь только и занимался тем, что жонглировал стеклянными шарами.

Корепанов как-то заметил, что этак можно и подвести когда-нибудь: ведь больной врачу отказать не может.

— Вот почему я и хлопочу, что не может. А иначе какой же интерес?.. Да не тревожьтесь вы, Алексей Платонович. Мы ж не для себя просим. Да и не умеют они просить, ваши врачи. Вот вчера Юрасов к Ульяну Денисовичу жену приводил. Директор машиностроительного. У них же на складе только птичьего молока нема. И надо же, чтобы его к Ульяну Денисовичу понесло… Якбы к Ракитину… Тот может. Тот бы его поприжал. Мы бы у того Юрасова и гвоздей выдоили, и лесу, и цемента… Ракитин может. А Ульян Денисович что? Прописал рецепты — и будь здорова, гражданка Юрасова.

Иногда заведующие отделениями, раздраженные традиционными «нема» Гервасия Саввича, шли к Алексею.

— Убейте меня, если я понимаю, почему Ракитину такая привилегия, — возмущался Ульян Денисович. — Сетки для окон — ему. Масляные панели во всех палатах и даже коридорах — ему. Радиотрансляционные точки у каждой койки — Ракитину. Все Ракитину. А я не могу до сих пор для своего отделения душевой установки добиться. У нашего Цыбули на все вопросы один ответ — «нема»… Знаете, как у нас говорят? Завхоза, говорят, у нас нема. Вместо завхоза сидит «нема». Почему-то для Ракитина у него — «ма».

— У Ракитина — сетки для окон… А что бы вы сделали на моем месте, если б он пришел к вам и положил счет на пятьдесят метров сетки по твердой цене? Ровно столько, сколько нужно для его отделения. Дайте мне сегодня счет на двести метров сетки, даже на пятьсот, и я оплачу… Для своей душевой установки он ведь все сам достал — и трубы, и краны, и бак.

— У меня тоже все для душевой есть. Не хватает каких-нибудь двадцати метров труб, — сказал Ульян Денисович.

— Нам сейчас знаете сколько труб нужно? Чтобы обеспечить только одно инфекционное отделение — двести метров. Санитарная инспекция уже третий акт составила, второй раз штраф платим… Действительно: инфекционное отделение — и без воды. Я приказал Гервасию Саввичу, чтобы трубами их в первую очередь обеспечить. Но если вы сами достанете…

— Скажите, где продаются эти проклятые трубы, и я куплю за свои деньги.

— Если бы трубы продавались в магазине, у нас бы и разговора этого не было, — сказал Корепанов.

Через несколько дней Ульян Денисович увидел двух водопроводчиков, которые ремонтировали раковину в манипуляционной инфекционного отделения.

— А что, ребята, нельзя ли у вас достать метров двадцать водопроводных труб? — подошел он к ним.

Водопроводчики многозначительно переглянулись, потом старший с виду сказал:

— А чего не достать? Спокон веку так водится — коло чего ходишь, тем и мажешься. — Он обернулся к своему помощнику и спросил: — Уступим доктору из наших запасов?

— Почему не уступить?

Ульян Денисович поинтересовался, как оформить эту покупку. Ведь счета они дать не смогут.

— А зачем вам счет, папаша? — искренне удивился старший. — Мы ведь продавать не собираемся. Мы в обмен. Пол-литра чистого медицинского — и трубы ваши. Дешевле грибов.