Главный врач

До обеда он ходил насупленный и то ворчал, разговаривая сам с собой, то вдруг обрушивался на кого-нибудь. Обругал кучера за неполадки в сбруе, напустился на дворника, заставил его снова подмести двор и полить цветы на клумбах, хотя клумбы еще с утра были политы как следует.

Во время обеда он пошел на кухню и попросил налить себе борща. Повар, которого за худобу за глаза называли Кащеем, а в лицо величали уважительно Корнеичем, засуетился и через минуту поставил перед Гервасием Саввичем миску борща — красного, жирного, с плавающими сверху румяными ломтиками поджаренного лука.

— Пробуйте.

Цыбуля попробовал.

— Ну как? — спросил повар. — Не пересолил? — и со вздохом добавил: — Перчику бы сюда.

— Да, перцу бы не мешало, — сказал Гервасий Саввич. — Но он и без перцу хорош. — Он положил ложку, вытер губы и сказал сердито: — Черта им не хватает, этим больным! Такой борщ, а они жалуются. Давай, Корнеич, пошли в терапию.

В терапевтическом отделении обеденная суета была в разгаре. В столовой почти все столики были заняты.

— Добрый день, — громко поздоровался Гервасий Саввич. — Приятного аппетита вам!..

— Пожалуйте с нами, — ответило несколько голосов.

— А мы люди не гордые, — добродушно улыбнулся Цыбуля и, указывая на свободный столик, предложил: — Садись, Корнеич.

Из раздаточной выглянула буфетчица.

— Налей нам по тарелочке, — попросил Гервасий Саввич.

Буфетчица заторопилась к столику, вытерла его тряпкой и принесла борщ.

Корнеич был явно смущен. Борщ совсем не походил на то, чем несколько минут назад он потчевал Гервасия Саввича там, на кухне. И цвет не тот, и запах совсем другой.

— Ну, шо скажешь, Корнеич? — спросил Цыбуля. — Не пересолено? Может, перчику немного добавить?

— Этому борщу перец поможет, как мертвому горчичник, — сказал больной, сидевший напротив повара.

— Не говори, — вмешался другой — лысый, с неестественно красным лицом. — Перец очень помогает. Надо только знать, кому и куда его всыпать.

Повар отодвинул тарелку и поднялся.

— Уволь, Гервасий Саввич. Сам знаю, что для борща в первую очередь продукт нужен. Продукт, а не перец…

После обеда Цыбуля захватил экспедитора и поехал на базу. По дороге он все время корил экспедитора. Тот оправдывался. Выбрать? Как бы не так. Бери что дают, а не хочешь — отваливай.

Гервасий Саввич поругался с заведующим базой и пошел на склад. Кладовщик сказал, что для больниц и детских учреждений он отпускает самое лучшее мясо.

— А что у тебя сегодня? — спросил Цыбуля.

— Баранина.

— Давай, показывай.

— Пожалуйста!

Они пошли в холодильник. Гервасий Саввич осмотрел несколько рядов бараньих тушек и только головой покрутил.

— А вона у тебя не нявкала при жизни, эта баранина?

— Может, и нявкала, — ответил кладовщик. — Мое дело маленькое. В накладной указано, что баранина, значит — баранина.

— Не будем брать, — решил Гервасий Саввич.

Вернувшись в больницу, он засел за телефон и стал звонить в Степное — Ивану Глыбе. Прошло не меньше полчаса, прежде чем в трубке послышался знакомый голос.

— Иван Гордеич? — обрадовался Цыбуля. — Здорово! Не узнаешь?.. Конечно же я… В гости к тебе собираюсь… Сейчас… Ну, зустричай, зустричай!

«Гляди удастся там закупить несколько бычков или яловок, — думал Гервасий Саввич, ожидая, пока шофер заправит машину. — Не может быть, чтоб у колхоза не нашлось бычков или яловок. — Он посмотрел на небо. С юга шла большая темная туча. — Хорошо бы дождика, — думал. — Земля по воде тоскует, аж стонет».

Когда машина выехала из ворот больницы, пошел дождь. В воздухе сразу же запахло свежей зеленью.

«Вот привезу подарок Ивану Гордеевичу, — думал Цыбуля, глядя, как густыми полосами стекает вода на ветровом стекле. — Лучшего подарка, чем дождь, председателю колхоза по нынешнему лету и не придумаешь».

Но дождь прошел стороной. За городом уже было совсем сухо. Акации на обочинах дороги стояли серые от пыли. А справа, над плавнями, низко нависли тучи. Время от времени там сверкала молния, и после каждого взблеска доносился громовой раскат. Гервасий Саввич посчитал секунды. В трех-четырех километрах льет, над плавнями. «Очень он там нужный, — злился Цыбуля, глядя на темно-свинцовые тучи. — Степь без воды задыхается, а его понесло плавни кропить».

Степное лежало в пятидесяти километрах от города. Оно раскинулось у широкой затоки, густо поросшей по берегам камышом и лозняками.

Гервасий Саввич никак не мог понять, почему это большое утопающее в зелени село назвали Степным. Но оно так называлось еще с дедов-прадедов. И когда стало районным центром, район тоже назвали Степным, хотя села, входящие в него, почти все жались к реке — рыбачьи селения. И когда здесь был создан первый колхоз, его тоже назвали — «Степной». Не по имени, а просто — «Степной». Председателем этого колхоза тогда, в двадцать девятом еще, избрали молодого демобилизованного красноармейца Ивана Глыбу. С тех пор он и возглавляет этот колхоз непрерывно. Впрочем, перерыв был. Отечественная война…